Как же ему хотелось кричать, хотелось выть от боли, внутренней боли, ей сейчас очень нужен был выход.
Солнечный день быстро высушил слезы, на смену которых пришла злость. «Если я сейчас не выплесну всю эту злость, она просто раздавит меня» – думал Джеймс.
В его голове один за другим всплывали образы: Вот он влетает в редакцию, хватает Вайлет за волосы, вытаскивая её в офисный зал, где клерки печатают рассказы других, более удачливых писателей, он пинает Вайлет, не давая ей встать, она рыдает и просит его перестать, говорит, что ошиблась, что его роман достоин Пулитцеровской премии, но Джеймс больше не верит её лживым холодным глазам, ей больше не удастся его одурачить. Клерки смеются над ней, сейчас она выглядит ещё более униженной, чем он.
Заставляя её залезть на окно четвертого этажа, Джеймс срывает с неё блузку, обнажив висячие груди, у неё отвратительные дойки, они на девяносто процентов состоят из сосков, прямо как два черных замка с небольшими рвами. Наконец-то, Вайлет унижена, её плач переходит в истерику, стоя на самом краю подоконника, она шатается, как пьяная, больше не управляя своим телом. Размахивая руками, чтобы не упасть, Вайлет пытается ухватиться за раму окна, как вдруг Джеймс кидает ей свою рукопись, – не осознавая, она хватается за роман, прижимая его к груди, и под тяжестью двухгодичного написанного с таким трудом, тома с криком падает вниз, клерки аплодируют ему: он избавил их от сучьей королевы, ненавистного всем узурпатора.
Зловеще улыбаясь, Джеймс останавливается рядом с алкогольным супермаркетом – сейчас это неплохая альтернатива: боль лучше заглушить, чем наделать ещё больше глупостей.
Радуясь своей блестящей идее, что нашел выход из этой патовой ситуации, хоть и на время, Джеймс заходит в магазин. Его мысли опять вернулись к бедняжке Эллис: он представил, как она сейчас волнуется, не зная, что с ним, почему он не доступен. Взгляд останавливается на Бакарди блэк. Все-таки надо отправить ей смс. Но что можно ей написать, чтобы она не изводила себя?
А завтра он обязательно ей всё расскажет, вот только придумает, какие подобрать слова.
Откуда-то издалека, он услышал, что к нему обращаются.
– Мужчина, Вы ром брать будете? – раздался голос продавщицы, – мужчина, Вы задерживаете очередь!
– Да, пожалуй, буду, – сказал Джеймс.
– С вами всё в порядке? Вы плохо выглядите.
Джеймс был уверен, что его обычный бледный цвет лица, сейчас превратился в бледно-зеленый оттенок – он мог бы с легкостью пройти кастинг на роль ходячего мертвеца.
– Я в норме, мне ещё пачку Мальборо и скитлс.
Выходя из магазина, Джеймс обернулся, вглядываясь в пухлое лицо продавщицы. Он подумал: «Интересно, как часто она плачет по ночам, скорее всего, её жизнь сущий ад».
Пока он выбирал для себя убийцу его мозговых униженных клеток, на улице уже стемнело, легкий ветерок обдувал его лицо, взъерошивая волосы.
Осмотревшись по сторонам, Джеймс увидел вход в центральный парк. То, что нужно: свежий лесной воздух и черный пиратский ром – отличная компания для испорченной жизни. Злость понемногу утихла, но, как говорится, затишье, обычно, наступает перед бурей.
Подходя к парку и остановившись у светофора, Джеймс увидел девушку в таком же пальто, как у Эллис, по нервам пробежал ток. «Это Элис, она пошла меня искать», – пронеслось в его голове. Загорелся зеленый свет, переходя дорогу, Джеймс с облегчением вздохнул: это не она, просто девушка в таком же пальто. Милая Эллис, мысли опять вернулись к мрачной картине: она сидит у окна, держа в руках телефон, и плачет. Нет, этого он больше вытерпеть не мог, Джеймс включил телефон, быстро, пока не раздался звонок, напечатал сообщение:
«Дорогая Эллис, со мной всё в порядке, не волнуйся. У Ричарда небольшие проблемы, буду ночевать у него. До завтра! Целую Джеймс». Отправить!
«Стало немного лучше, хорошо, что мой братец обладает не самой лучшей репутацией, и в то, что у него проблемы, можно легко поверить. Но какая это всё-таки ложь, какой отвратительный обман. Мерзость! Я ещё никогда, не врал Эллис, да и как можно лгать ангелу, после этой лжи чувствуешь себя, как будто только что вылез из мусорного бака, грязный, жалкий обманщик».
Парк вечером был забит до отказа, но ему все-таки удалось найти свободную скамейку.
Девяносто процентов посетителей парка были влюбленными парочками, они мило прогуливались, сидели на лавочках, с нежностью прижимаясь друг к другу.
Джеймс решил начать сначала, как говорил ему отец: «когда не знаешь с чего начать, начинай сначала». Почему он вдруг решил стать писателем, что за наваждение захватило его душу, почему он вдруг почувствовал непреодолимое желание писать.