Какой у неё был голос, какие глаза – сказать, что он влюбился в неё по уши, – ничего не сказать.
– Нет, всё, что я хочу, это узнать Ваше имя – ответил тогда Джеймс с искренней улыбкой.
– Меня зовут Эллис!
Очень приятно «Эллис», сказал Джеймс, смотря девушке в глаза. Вернувшись из воспоминаний в парк, где он сидел, Джеймс увидел, что влюбленных парочек в парке становилось всё меньше, как в прочем, и рома в бутылке. Жидкая тьма начала постепенно заполнять его сердце пустотой. Попробовав встать с лавки, Джеймс почувствовал приятную легкость в конечностях и небольшое головокружение, как результат выпитого алкоголя и обилия свежего воздуха, заполнившего его легкие.
Мысли о случившемся уже не приносили боли, а внутренний голос больше не называл его жалкой мандой с беличьей мордой.
Спокойно продвигаясь к выходу из парка, Джеймс почувствовал, как выпитая бутылка рома начинает его догонять. Словно пиратский корабль с капитаном "Черной Бородой" на борту, он догонял его Испанскую шхуну. Громко крикнув «Ярррр», Джеймс засмеялся. К горлу резко подступила тошнота. Пытаясь ухватиться одной рукой за столб, Джеймс сделал низкий поклон к земле. Пираты догнали и дали залп из всех пушек – легкости как ни бывало, ноги стали ватные, а разум его хватался за любую мысль, как за спасательный круг.
Джеймс вышел из парка.
Глава III
Ночь вступила в свои права: огни проезжавших машин, яркий свет витрин резал глаза.
Джеймс, шатаясь, шел по тротуару, не замечая никого, весь в своих мыслях, он толком не знал, куда ему идти. Но решение нашлось довольно быстро: ноги сами повернули в сторону дома Ричарда – идти домой он не мог, не сегодня, не сейчас. Эллис не должна его видеть в таком состоянии.
В гостиницу где он забронировал номер для них с Эллис, Джеймс тоже пойти не мог, это было бы предательством с его стороны.
Оставался только Ричард. «Брат, только будь дома, пожалуйста» – с надеждой умолял Джеймс.
До Ричарда нужно было пройти несколько кварталов – Джеймс решил не ловить такси, чтобы немного прийти в себя; он надеялся, прогулка немного отрезвит и приведет его в чувство.
Качаясь из стороны в сторону, Джеймс пропускал идущие ему на встречу шумные компании.
Проходящие мимо парни громко смеялись или спорили друг с другом, пытаясь произвести впечатление на идущих рядом девушек. Ему было хорошо известно, откуда они все идут.
В этом районе был самый популярный паб "Midnight" – он частенько там бывал.
Пройдя квартал, Джеймс решил передохнуть. Облокотившись на витрину магазина, он плавно спустился на корточки, давая отдохнуть ногам. В руках у него был черный портфель, посмотрев на него, он усмехнулся. Мысленно вернувшись в это злополучное утро, произошедшее стало казаться ему смешным. Плюющаяся ядом Вайлет и его глупое выражение лица, когда она сказала, что беллетристика, которую он написал, – всего на всего претенциозная чушь, такая же, как и его фальшивый талант писателя.
Полностью расслабившись и вытянув ноги, Джеймс уселся на ещё теплый асфальт. «Брусника, – сказал он вслух, – Брус-ни-ка – что за тупое название я придумал! Подходящее название для реферата по ботанике».
Не удержавшись, Джеймс рассмеялся. И, чем дольше он смеялся, тем больше его смех походил на смех сумасшедшего, которому говорят, что он больше не может управлять психиатрической клиникой; он так долго в ней работал, что сам помешался и превратился, таким образом, в пациента. А умалишенный не может управлять клиникой, даже если он искренне считает себя главным врачом.
Запрокинув голову, Джеймс посмотрел на звезды – на ночном небе ничего не изменилось, звезды продолжали всё так же светить, как и тысячу лет назад, они оставались безмолвными наблюдателями исторических ошибок и побед человека.
Закрыв глаза и растворившись в призрачном свете звезд, Джеймс почувствовал, как к нему приходит осознание, осознание того, что он всего лишь человек на планете Земля, которая в этот самый момент крутится вокруг Солнца находясь в огромной галактике.
Его дыхание перехватило – вцепившись в портфель с "Брусникой", он почувствовал, как всё вокруг закружилось; на несколько секунд он даже подумал, что может оторваться и улететь.
Открывая глаза, Джеймс надеялся, что всё прекратится, но земля и всё вокруг продолжала кружиться.
Выравнивая дыхание и останавливая карусель в своей голове, Джеймс разжал побелевшую от напряжения руку, медленно отпуская кожаную ручку своего портфеля. Постепенно всё снова встало на свои места.
Глубоко вдохнув, Джеймс встал.