Выбрать главу

— Держись, пророк!

— Покрепче кочку прижимай!

— Хватайся за клюкву! — шумели весело солдаты.

Пристыженно опустив глаза, Вася Травкин отбивался от наседавшей мошкары и умолял:

— Ну хватит вам критиковать, ребята. Я больше не буду. Помогите. Комары заели.

— Что ж, товарищи. Придется внять голосу благоразумия! — сказал младший сержант Березкин и лично вытащил Васю Травкина из злодейской трясины.

…После тактических учений мне уже не довелось побывать в той роте, где служит Вася Травкин. А хотелось бы узнать — сдержал ли он свое слово или по-прежнему надеется на «бабкину науку».

Заяц с укропом

Наш завпродмаг Мирон Миронович еще задолго до Нового года дотошно учел запросы покупателей и обеспечил к празднику богатые запасы колбас, сыров, битой птицы, а также товаров в стекле и жести. На прилавке появились даже серые зайцы, которых тут же раскупили и положили в ягдташи вернувшиеся с мягкотропа охотники.

Товар шел ходко. Старшинские тещи, офицерские тетушки и жены уходили из магазина с доброй поклажей, и Мирон Миронович собственноручно помечал в списке запасов: «Отоварено». Не являлся только почему-то никто от командира полка. Но вот пожаловал и он, на этот раз сам лично с двумя пустыми авоськами.

— Новый год марширует. Надо запастись провизией, — сказал он с порога.

— Пожалуйста, Андрей Иванович, — просил Мирон Миронович. — Ассортимент, как в Центральном военторге. С той лишь разницей, что у нас нет отдела доставки, а в отделе доставки, как известно, трещат пуговицы и булавки. Покупайте что угодно: тамбовский окорочок, селедочка и бычок, калужский гусачок…

Андрей Иванович решительно повернул к отделу лапши и спичек.

— Мне тридцать пачек горохового концентрата, — сказал он молоденькой продавщице.

У Мирона Мироновича стали дыбом брови, и он растерянно заморгал. Уж не ослышался ли? Не пошутил ли полковник, как на привале с солдатами? Но нет. Андрей Иванович уже достал деньги и широко развернул авоську для горохового концентрата.

— Зажадничал, заскупился наш полковник! Зятю «Запорожца», наверное, решил купить, — весело загудели в очереди.

— Что «Запорожец»?! Козлу на нем ездить. На «Волгу» денежки собираю. На «Волгу»! — отбивался полковник.

Дома Андрею Ивановичу пришлось еще туже. Жена как увидела в авоськах гороховый концентрат, так сразу заявила, что сбежит из дому, чтоб не сгореть со стыда перед гостями, а старушка мать, которая не верила в бога с первых пятилеток, даже перекрестилась:

— Андрюшенька! Что с тобой? Гостей-то сколь пригласили!

— Ничего, обойдутся! Нечего их баловать шпротами да рулетами, — отвечал полковник. — Чайку попьют, горохового супца похлебают…

Зная крутой и упрямый нрав сына, мать умолкла, а Андрей Иванович высыпал на стол пачки концентрата и, заглядывая в список гостей, начал отсчитывать порции:

— Иван Булыга из Караганды — две пачки. Семен Марковин из Тамбова — две. Васе Орлову из Воронежа — полторы. Мальчевскому надо, пожалуй, прибавить. Он из Тюмени, любит пельмени, а пельменей-то нет. Тонечке, Верочке хватит и по одной. Им надо беречь талию. Вершинину, Путинцеву…

…Все упомянутые в списке приехали за несколько дней до первого января с тем расчетом, чтобы погостить у хлебосольного фронтовика и вернуться к новогоднему празднику домой. Встречал гостей Андрей Иванович, встречал в старой, облинялой гимнастерке «хб» образца сорок второго года. Был он сосредоточен и молчалив. На радостные восклицания друзей: «Сколько лет, сколько зим!» — отвечал, как пишут в фельетонах, сухим, войлочным языком:

— Да, да. Бегут. По заячьи скачут. Но не будем подсчитывать. Располагайтесь. Устраивайтесь. Ждите указаний.

Гости в недоумении пожимали плечами, растерянно посматривали друг на друга и без слов соглашались, что их бывший комроты нуждается в неотложной медицинской помощи. Посовещавшись на кухне, они надели на бывшего дивизионного врача Карпухина халат и обступили тесным кольцом Андрея Ивановича.

— Отставить! — гаркнул во весь голос хозяин квартиры. — Слушай мою команду. Перебежками. Справа по одному… На обед!

Гости ринулись в соседнюю комнату и… опешили. Посередине ее возвышался большой пень. На нем стояли солдатские котелки и кружки. Откуда-то полилась мелодия фронтовой песни: «Темная ночь, только пули свистят по степи…» И сейчас же песня оборвалась, послышался гул самолетов и пронзительно засвистели бомбы.