— Э-э, не скажите. Не всех кормят одинаково. Не всех. Вот, говорят, тем, кто на берегу, дают одно, а тем, которые в море, другое. Вы береговые или, выражаясь языком охотника, водоплавающие?
Сидевший с краю морячок толкнул локтем товарища.
— Паша, растолкуй этому не в меру любопытному гражданину, что к чему. Он, сдается мне, проявляет излишний интерес к морской фауне и флоре.
— Не беспокойся, Толя, ответ будет на гребне девятого вала, — шепнул тот и обернулся к незнакомцу. — Мы, папаша, универсалы. И плаваем, и ныряем, и по земле шагаем, и в небесах летаем, а если надо — и Нептуна в дровни впрягаем.
— Да, я вижу, ребята вы бравые. Только давно нас не видно было. На учение, что ли, ходили? В плаванье?
— Угадали, папаша. Как в перископ глядели. У нас каждый день ученье. Да и как иначе? Ведь еще Суворов говорил: «Ученье — свет, а неученье — тьма», «За одного ученого семь неученых дают».
Гражданин улыбнулся, кашлянул в кулак.
— Слыхал я… Слыхал про ваши ученья. На берегу живу. Все слышу. Вчера на зорьке в море сильно грохало. Но глуховато что-то. Приглушенно. Да-а. Знать, из-под воды стреляли. Вам, часом, не довелось видеть такой стрельбы?
— Ну как же, папаша! Видали, Две тысячи раз, — заговорил Павел. — Вот вчера, например. Сижу я на берегу и вижу: приходит на пляж гражданин с бородкой и нырь за камбалою. Минута проходит, другая, бах — и ваших нет. Камбала вверх лапками, а из живота ее гарпун… Метровый гарпун торчит.
Гражданин прищурился, помолчал и опять за свое.
— Хороший, видать, у вас боцман. Каждый день увольнительные дает. Вчера, говорите, на берегу сидели?
Павел парировал вопрос:
— У хорошего хозяина посуда, папаша, всегда исправна.
— Что верно, то верно, — кивнул незнакомец. — Вы-то хоть изучили морскую посуду свою? А то иной прослужит три года, а не может баркас от шаланды отличить.
— Истина, папаша. Бесспорная аксиома. Есть такие люди. В нашей деревне, в частности, был поп, который после пятой лампадки всегда что-либо путал. То церковь с ветряной мельницей, то дьякона со звонарем. А однажды вместо кладбища забрел на болотные кочки и начал молебен во здравие усопших служить.
Незнакомец встал.
— Шутники вы, ребята. Ой, шутники! Как говорится, им про сову, а они про ворону.
— Между прочим, папаша, с вороной у нас в деревне тоже любопытный случай был… — начал было Павел.
— Это с какой же вороной? — полюбопытствовал незнакомец. — Я знаю два сорта ворон. Мокрую и пугливую.
— Не то и не другое. Я о стреляной рассказать вам хотел.
Гражданин взглянул на часы, встал:
— С удовольствием бы послушал, да тороплюсь, — сказал он. — Дела, товарищи матросы. Дела. Желаю успехов! Надеюсь, увидимся.
Он поклонился и упругим шагом направился к выходу из парка. А друзья, довольные, что остались одни, взяв на примету любопытного, опять погрузились в свои приятные мечты.
Прошла неделя, прошла другая, постепенно забылась встреча с любопытным гражданином. Но однажды прибыл на корабль адмирал. Обходя строй и поздравляя молодых матросов с первой удачной боевой стрельбой, он неожиданно остановился напротив Павла и Анатолия, стоявших в строю рядом.
— А-а! Старые знакомые. Великолепные рассказчики деревенских небылиц! — улыбнувшись, воскликнул он. — Узнаете? Или нет?
Павел и Анатолий узнали адмирала еще издали и, пока он шел с правого фланга на левый, все гадали: вспомнит или нет? Лучше бы не вспомнил. Не очень-то уважительно тогда они с ним побеседовали…
Адмирал что-то сказал командиру корабля. Тот вышел на середину строя и громко скомандовал:
— Матросы Егоркин и Сидоркин! Два шага вперед!
Моряки шагнули из строя, четко повернулись кругом. Лица их побледнели.
— Готовься, Паша, драить палубу, — успел шепнуть Анатолий и зажмурился.
Проскрипели ботинки адмирала. Над палубой грянул торжественный бас:
— За умение свято хранить военную тайну…
Павел стиснул руку Анатолия:
— Драйка палубы отменяется!
Необыкновенная лекция
Молодежный вечер был, как говорят, на носу, а повеселить солдат оказалось нечем. Секретарь комсомольской организации Вася Гавриков, на которого со всех сторон наседали солдаты, только руками разводил и до хрипоты кричал:
— Ну, где я вам возьму таланты? Где! С луны они свалятся, что ли?
— Да, — сказал ефрейтор Штукин. — Нашу роту действительно бог обидел. Ни солистов, ни юмористов… Давайте хоть лекцию послушаем. Все польза будет.
— Лекцию, лекцию, — снова напустился Гавриков. — А кто ее прочтет-то?