— Блять... Саймон... — я захлопываю дверь и в этот раз убеждаюсь, что она плотно закрыта. Вмешательство уебка повышает ставки, и мы ведем грязные разговорчики друг с другом, пока вместе не дрожим от оргазма.
Возвращаясь на наши места, мы не обращаем внимания на остальной вагон. Поезд приезжает в Уэверли, но немного опаздывает, и я сообщаю маме, что мы не должны сильно опоздать. Прыгаем в такси и направляемся в ресторан «Аутсайдер» на Георг IV Бридж. Мое любимое место, в которое я хожу, когда возвращаюсь в город. Отличная местная еда и приветливый персонал.
— Я нервничаю, малыш, — говорит Марианна.
— Борись с этим дерьмом. Я горжусь тобой, куколка, и никто не оскорбит тебя, пока ты со мной, — говорю ей.
Младшая сестра — первая, кто видит, как ее ласточка-брат идет с его красивой невестой рука об руку. Я решил, что это будет самым лучший появлением, которое мы можем сделать. Глаза Карлотты недоверчиво опухают, она сидит в удушающем молчании. Луиза замечает и выглядит шокированной, но почти довольной, а ее муж, Герри, поворачивается к ней, пытаясь понять, что происходит. Потом Юэн, несомненно ощущая беспокойство в воздухе, смотрит поверх своего меню на нас, стоящих над ним и готовых сесть.
— Время выложить карты на стол, — заявляю я ошеломленной компании и сажусь на свое место, Марианна напряженно следует за мной, — есть небольшая история, о которой мы все должны забыть, которая может заставить ваши сердца биться, ох, ох, ох, ох... но мы все взрослые и нас не волнует, что...
— Я НЕ ВЕРЮ! ТЫ ПРИВЕЛ ЕЕ СЮДА! — вопит Карлотта, а головы посетителей поворачиваются на нас. — ТЫ... ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ЖЕНИТЬСЯ... — она поворачивается к Марианне. — И ТЫ... ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ВЫЙТИ ЗА НЕГО?!
— Карлотта, пожалуйста, — обращается мамочка, пока шокированные посетители шепчутся, а менеджер неловко суетится.
— Звучишь, как житель Банана Флэт, сестра, — легкомысленно улыбаюсь я.
Конечно же, это задевает ее:
— ПОЙДЕМ! — Карлотта хватает Юэна за руку, поднимая на ноги. Она тянет его через возмущенных посетителей в сторону двери. Он быстро оглядывается, с замешательством дергается, как ягненок в скотобойне, и что-то утешительно блеет своей жене.
— Типично, — я пожимаю плечами, — все всегда о ней! — я поворачиваюсь к матери. — Мама, это Марианна, любовь моей жизни.
Марианна смотрит на дверь, через которую вылетели Карлотта и Юэн, а потом улыбается маме:
— Приятно познакомиться, Миссис Уильямсон.
— Мне кажется, я помню тебя...
— Да, мы с Саймоном встречались много лет назад.
— Ага, я помню тебя, — ухмыляется Луиза, а Марианна напрягается.
— Путь был тернистым, но настоящая любовь никогда не бывает гладкой, — заявляю я, подзывая официанта. — Прости за всю эту суете, брат, эмоциональный момент... — я обращаюсь к столу, — кто хочет шампанского?
— Что случилось с твоим носом? — спрашивает мамочка.
— Трусливая атака, — говорю я ей, — но все хорошо!
— Ну, это было неожиданно, — скалится Луиза, как бешеный чеширский кот, яйца которого попали в тиски.
Официант появляется с бутылкой в ведерке со льдом. Он открывает и разливает шампанское, к моему безудержному восторгу:
— Ну, давайте! — я поднимаю свой бокал. — Чтобы ничего плохого не происходило в диком мире в этот прекрасный момент!
На дороге послеполуденный свет сгущается сильнее, опаляя сетчатку глаза. Я достаю солнцезащитные очки из кармана, надеваю их и жму на педаль. Спокойно еду по Тихоокеанскому шоссе, где яркое синее небо сталкивается с покрытыми кустами коричневыми холмам. Пока еду в Санта-Барбару, я осознаю, что рискую всем. Счастьем с Вики, с отцом, когда пытаюсь создать тут дом для Алекса.
Я и так был без гроша, но Второй Призер полностью обчистил меня. У меня не осталось ничего от основного источника дохода, а Конрад, наверное, уже с новым агентством. Бесполезные «Головы Лита»: ебаный Больной и, больше остальных, этот уебок Бегби. Я не буду выпрашивать у Попрошайки. Все что я могу — это спросить. И если он скажет нет, тогда я предложу мудиле выйти один на один. Чувствую, как поток ярости копится в груди. Сжимая мое горло. Натягивая мои мускулы. Моя спина пульсирует там, где раньше болело. Мы узнаем, художественный пидор Джим Фрэнсис — все ли это, что осталось от Фрэнка Бегби. В этот момент я чувствую себя так же, как, наверное, чувствовал себя он, когда я предал его: будто у меня забрали все. Ну, Уильямсон, блять, получил, теперь и Бегби получит. И вот он какой сейчас: прилежный муж, с женой и двумя дочерьми, настоящий мужчина, такой, каким он никогда раньше не был; тот, кто содержит свою семью. А я, как бы, голодаю. Но как много сопереживания в уебке? Нисколько. Спад в ебаной могиле, а он даже не потрудился прилететь. Не послал ни венка, ни открытки, нихуя.