Моя квартира в ебаных десяти минутах отсюда. Я за гранью усталости, моя челюсть трясется, когда я думаю о своей кровати. Не самая лучшая конструкция, но очень дорогой матрас. Западный Голливуд в тридцати минутах отсюда, даже если в этот час улицы пусты, плюс столько же обратно. Но он же у нас талант. Этот толстый, неприятный, избалованный женоненавистник, мелкий хуй, который зовет женщин шлюхами и суками, потому что он очень богатый белый пацан, пытающийся имитировать какого-то тупого черного рэпера, которого он встретил однажды на хип-хоп конференции: он ебаный талант.
— Окей, — говорю я, чувствуя как увядает моя душа.
Я отключаюсь на переднем сидении рядом с водителем, пытаясь заблокировать шаблонно-очаровывающую болтовню Конрада и поддельный льстивый смех Дженсена и девушек. Я уже хочу вернуться обратно, в Эдинбург, на Новый Год. Я даже поспал бы на неудобном матрасе в доме отца, в свободной комнате. Потом я думаю о Виктории и понимаю, что у Лос-Анджелеса есть свои плюсы.
К счастью, когда мы приезжаем в «Стандард», эскорт, Брэнди, уже ждет, и она очень неплоха. Конрад пропадает с ней и двумя девушками, оставляя несчастного Дженсена без вечеринки. Но у него есть комната, оплаченная «Цитадель Продакшнс», позже оплаченная их клиентом Конрадом Эпплдурном под видом менеджерской траты. Я заказываю «убер» обратно в Санта-Монику, к своей кровати. Я пытаюсь уснуть, страшно жаждя комы, вызванной «Амбионом». Сопротивляюсь, мои глаза яростно периодически открываются, со страхом изучая потолок. Когда мир снов настигает, он похож на театральную сцену, где я принимаю участие в постановке Ноэла Кауарда — с Франко с моноклем и в смокинге, и в бальном платье — смеси Вики и Мелани.
Моя квартира в Санта-Монике находится в тоскливом комплексе на углу квартала. Оранжевая краска, покрывающая наружные стены была разбавлена для экономии денег, сейчас она свернулась от нахально-дерзкого до скудно-безвкусного покрытия, бледнея у поворота на боковую улицу. Но есть и плюс — доступная всем терраса на крыше, с бассейном, которым никто почти не пользуется, кроме двух курящих французских королев. По утрам — так я называю послеобеденное время, у меня тенденция общаться терминологиями диджеев — я люблю сидеть там с ноутбуком, отвечая на е-мейлы и звонки. Как раз настиг звонок, которого я долго избегал — промоутер из Амстердама. Бедный пиздюк очень настойчив, придется взять трубку. Ебаные часовые пояса.
— Дез! Мы играем в телефонные салки!
— Нам нужен Карл на ADE, Марк. Он модный. Карл Юарт — это эйсид-хауз. Да, эта ярмарка, которую мы все знаем и любим, приходится на тяжелые времена. Но все обязательно вернется. В следующем году — тридцатилетие Ибицы-87. Нам нужен N-Sing.
Я молчу. Обидно, когда кто-то выкладывается на все сто, а ты знаешь, что разочаруешь их.
— Марк?
Я смотрю на слепящее солнце, закрывая глаза. Надо было намазаться солнцезащитным кремом. Я думаю: повесить трубку или сказать Дезу, что не слышу его?
— Мы не сможем попасть на ADE, друг. У нас другой гиг в Барсе.
— Подонок. Ты обещал мне в «Фабрик», что вы будете на ADE!
Я тогда был обнюханный. Никогда не давай обещаний под наркотой.
— Я сказал, что мы попробуем. Гиг в Барсе, хорошая сцена для Карла, Дез, мы не могли упустить этого. Они дали нам место на «Сонаре» в этом году. Я не могу разочаровать их.
— Но ты можешь разочаровать нас?
— Дез, мне жаль, друг. Ты знаешь эти дела.
— Марк...
— Да, Дез?
— Ты мудак.
— Не буду с тобой спорить, Дез.
Я встаю, прохожусь к парапету и смотрю на пробку на автостраде, медленно ползущую в сторону пляжа. Вдалеке слышен стук колес нового метро до центра Санта-Моники, которое наконец-таки соединило пляжные города с Лос-Анджелесом и Голливудом. Было время, когда я был рад по этому поводу; сейчас я понял, что даже не был в нем, и, к моему ужасу, не могу понять, когда мне вообще на него было нужно. Вместо этого я разъезжаю на арендованных машинах по душным автострадам, ища парковки возле отелей и в подземных гаражах офисов. Ебать.
— Правильное решение, Марк. Иди на хуй, ты, двуличный уебок! Если бы ты знал, через что мне пришлось пройти, чтобы внести твоего друга-наркомана в этот ебаный список!
— Так Дез, давай выдохнем.
Он вздыхает:
— Ладно, но все равно, пошел ты на хуй.
— Я тебя тоже люблю, Дез.
— Ага, конечно, — и он кладет трубку.
Я честно чувствую себя полным уебком, но, как только я это признаю, чувство сразу же угасает. Раньше я никогда не был таким толстокожим, даже когда притворялся таковым. Потом внезапно это просто появилось. Будто я ебаный Тони Старк, который придумал экстрасенсорный костюм Железного Человека. Единственный минус этой брони очевиден: тебя ничего не ебет. Проблема? Ну, это как антидепрессант. Тебе не хуже, но ты скучаешь по эйфории.