Мне действительно нужно поработать над этим.
Жидкое мужество. Мне нужна жидкая смелость. Я допиваю оставшееся в моей бутылке пиво и, как и он, беру другую.
— Слушай, извини, я даже не могу начать объяснять, что я сейчас чувствую. И все же, нравится нам это или нет, мы соседи. Может, мы и не друзья, которые одалживают друг у друга чашки с сахаром, но я действительно не хочу, чтобы мы были врагами.
Когда он смотрит на меня, я с удивлением вижу ухмылку на его лице.
— У заклятых друзей есть преимущества, в курсе?
Пиво плещется у меня в животе, и, клянусь, что чувствую, как оно пузырится. Нельзя не заметить легкую икоту, вырывающуюся из моего горла. Моя рука взлетает ко рту, и я прикрываю ее, повторяя слово «заклятые друзья» как вопрос, обводя пальцами.
На этот раз, когда он отставляет свое пиво, то не берет еще бутылку. Вместо этого он протягивает руку и обхватывает своими длинными пальцами горлышко моей бутылки. Наши руки слегка соприкасаются, и я чувствую легкое воздействие, похожее на мгновенный укол желания. То, как приоткрывается его рот, говорит мне, что он тоже это чувствует.
— С тебя хватит, — смеется он, ставя мою бутылку рядом со своей. — А заклятые друзья — это друзья, которые являются врагами. Они мало разговаривают, им трудно ладить, и обычно они трахаются.
Снова это слово, смелое и прямое, но такое чертовски сексуальное.
Не желая портить настроение, я подыгрываю ему.
— Я не уверена, что друзья, которые являются врагами, обязательно выносят друг другу мозг.
Эта приподнятая бровь, та, которую я хочу поставить на повтор.
— Выносят друг другу мозг — это неплохой образ.
Я уклончиво пожимаю плечами.
— Я сказала, что не уверена, что они это делают. Что, если все, что они когда-либо делают, это спорят?
Ветер бросает мои волосы мне в лицо, и он придвигается ближе, чтобы откинуть их в сторону.
— Если это так, то это был бы грязный позор.
Тяжело дыша, я хочу наклониться вперед, чтобы поцеловать его. Оставить все это позади и подружиться с ним прямо сейчас.
— Итак, мы с Ванессой, — начинает он, и я наклоняюсь назад, а не вперед, — расстались, потому что она изменила мне с моим отцом.
О, Боже мой!
Сука!
Вздох, который я издаю, невозможно остановить.
Его смех сухой.
— Да, это так. Всемогущий Пирсон Уотерс должен был получить то, что принадлежало мне.
Я знаю, что он, должно быть, заботился о ней. Я слышу это в его голосе, вижу это на его лице, интерпретирую это по словам, которые он использует. Тот факт, что он назвал Меган с буквы Б своей, тоже не проходит мимо меня.
Он подтягивает колени ближе и опускает голову.
— Это был День благодарения, и мы с Ванессой провели день с моей матерью в Бруклине. Пока она была там, ее вызвали на работу, так что мы планировали встретиться у нее позже. Она работала на моего отца, и я ничего не подозревал по этому поводу, потому что это случалось со всеми, кто работал на него — ты был на дежурстве днем и ночью. Это был первый День благодарения без… — он останавливается, переводит дыхание, а затем продолжает, — с тех пор как мои родители развелись, а моя сестра была в Париже на стажировке, поэтому, когда я уехал от матери, мне стало плохо из-за того, что мой отец провел его в одиночестве, и я решил заехать к нему, отправляясь на Манхэттен проверить, как он там.
Лунный свет отражается от воды и подчеркивает его красивый силуэт. Я хочу протянуть руку и утешить его, прикоснуться к нему, каким-то образом успокоить его, но что-то подсказывает мне, что он не ищет этого.
Еще один вдох. Еще более продолжительный выдох.
— Когда я добрался туда, то воспользовался своим ключом и вошел. Я подумал, что он, возможно, ужинает на День благодарения в одиночестве, но то, что я обнаружил, было не тем, что я ожидал. Там с ним все было в порядке, он ел, только не индейку и не один. Его лицо было спрятано прямо между ног Ванессы, а ее задница была посажена прямо на обеденный стол.
О, Боже мой, она действительно была дьяволом.
— Кам, мне так, так жаль.
Поднимая голову в моем направлении, он смотрит на меня мертвыми глазами. Как будто мысль о том, что произошло, убила его дух. Я понимаю. Долгое время я думала, что, возможно, мертва внутри, пока он не прикоснулся ко мне. Он снова издает сухой смешок.
— Дерьмо случается.
Боже, он не шутит.
— Хочешь услышать о том дерьме, которое случилось со мной? — спрашиваю я.
Это зажигает небольшой огонек в его глазах.
— Ты только что выругалась?