Сделав вдох, я выдыхаю.
— Я рад за тебя, мам.
— Уверен?
— Да. Ты заслуживаешь счастья.
— И ты, Камден, — говорит она.
Да, проблема в том, что это было так давно, что я больше не знаю, что это значит. Потом я думаю о Макайле и о том, как нам было весело. Она делала меня счастливым.
Остальная часть разговора проходит в рассуждениях о планах на свадьбу и Джоше. Джош — классный парень, и я рад, что она нашла кого-то, кто делает ее счастливой. Она этого заслуживает.
Как только я заканчиваю разговор с мамой, я долго смотрю на океан, прежде чем решаю посмотреть, что Макайла задумала сегодня вечером.
До захода солнца остается около часа, когда я выглядываю из-за забора Мэгги. Снаружи никого нет, но я знаю, что они дома. Я заметил машину Мэгги на подъездной дорожке. Ну, заметил — это расплывчатый термин, раз уж я посмотрел.
Те слова, что я сказал Макайле, гложат меня всю неделю. После того как она открыла огонь из своего оружия, а затем прекратила огонь быстрее, чем было вытащено оружие в О'Кей Корраль (прим. — одна из самых известных перестрелок в истории Дикого Запада), я, вероятно, должен ей объяснить. Я просто скажу все начистоту, скажу ей, что я знаю, что она хорошая девушка и не заслужила этого. Что я сейчас в плохом положении. В данном случае вся эта история с «дело во мне, а не в тебе» — чистая правда.
Одна частичка счастья уже пробивается сквозь уныние моей жизни — сегодня выходные, и впервые за несколько месяцев я свободен до утра понедельника. Поэтому разговаривать с Макайлой должно быть легко. Уйма времени. Я могу пригласить ее куда-нибудь поесть. Сводить в кино. Что-нибудь, что угодно, чтобы искупить мое дерьмовое обращение с ней.
Если быть честным, я думал, что мы могли бы столкнуться друг с другом как-нибудь в течение недели, либо на улице, либо на одной из наших подъездных дорожек, или, возможно, на пляже, но этого так и не произошло. Я даже пытался получить какую-нибудь информацию от Мэгги, но ее губы были плотно сжаты.
Похоже, лучший способ поговорить с Макайлой — зайти в ее дом, и я иду, вооруженный вещами, которые должны вызвать у нее улыбку, — ее книгой и iPod. Она оставила их в самолете, и хотя я пытался остановить ее, чтобы отдать эти вещи, я не смог. Она действительно быстрая.
Пиво в одной руке, бутылка вина в другой, мой рюкзак с ее вещами на плече, я иду по дорожке вокруг патио и стучу в кухонную дверь.
Она распахивается, и там стоит Мэгги, все еще одетая в свою одежду спасателя.
— Только вернулась домой? — спрашиваю я.
Она отходит в сторону, чтобы впустить меня.
— Около часа назад, но я решила завалиться спать и посмотреть телевизор, прежде чем приступить к сборам. Мне нужно быть на работе ранним утром, но я уже вымотана.
Заглядывая через кухню-камбуз в гостиную, я не вижу никаких признаков Макайлы.
— Что смотришь?
Она берет одну из шести бутылок пива и направляется к дивану.
— Только что включила «Ходячих мертвецов». Пойдем посмотрим со мной.
Мэгги и я смотрели каждый эпизод вместе — дважды. Еще один раунд не повредит.
Убирая вино в холодильник и бросая рюкзак на стойку, я беру пиво для себя и следую за ней.
— Конечно, почему бы и нет.
Плюхнувшись на диван, она смотрит на меня.
— Не хочешь заказать пиццу? Я умираю с голоду.
Обед. Это прекрасно. Это должно привести Макайлу сюда.
— Да, конечно, — говорю я ей и делаю звонок.
Примерно через полчаса приносят пиццу, половину вегетарианскую, без сыра для Мэгги, другую половину с пеперони, колбасой и двойным сыром для меня.
— Дерек сегодня не у тебя? — спрашиваю я, беря кусочек из коробки и откусывая.
Мэгги кладет ломтик себе на тарелку.
— Он должен закрыть магазин. Придет позже.
По-прежнему она ничего не говорит о Макайле и не спрашивает ее, не хочет ли она поужинать с нами. Как раз в тот момент, когда я собираюсь предложить ей позвать ее вниз, кухонная дверь распахивается.
Срань господня.
Прямо в центре моего зрения появляется Макайла в ярко-зеленом бикини, выглядящая сексуальнее, чем сам секс. Выглядя скорее сгоревшей, чем загоревшей, она бросает пакет с ракушками на пол и смотрит прямо на меня, замечая, как я облизываю губы.
— Привет, — выкрикиваю я, пытаясь сохранить свой голос нормальным, но чувствую, что мой вставший член взял все высокие ноты и не оставил мне ничего, кроме писка. О, черт возьми, мне не пятнадцать.
— Привет. — Улыбается она, и ее соски мгновенно проступают сквозь ткань топа.
Вот и мой член поднимается еще выше. Мне следовало надеть джинсы вместо спортивных шорт.