Хорошо.
Прежде чем перейти к следующей песне, он выключает плеер и смотрит на меня.
— Что ж, могу тебе сказать, что твой музыкальный вкус интересен. Что касается меня, то я больше по Doors, Kinks, Grateful Dead, Radiohead.
Схватив свой iPod, я прокручиваю этот плейлист и нахожу другой.
— Мне тоже нравятся эти группы.
Он поворачивается, чтобы заглянуть мне через плечо, когда я включаю воспроизведение «Rockaway Beach».
— The Ramones, теперь у тебя есть группа.
Чувствуя себя немного самодовольной, я бросаю на него дерзкий взгляд.
— Что я могу сказать? У меня есть все это.
Ухмыляясь мне, он бормочет что-то себе под нос, чего я не улавливаю.
На мгновение мы улыбаемся друг другу, я почти забываю, как грубо он отшил меня после того, как трахнул, а он, я не знаю, о чем он думает.
— Мне пора идти, — говорю я ему.
Он открывает книгу, которая все еще лежит у него на коленях.
— Почему бы тебе не остаться на несколько минут и не узнать, чем занимаются Саммер и компания?
Учитывая, что он только что сократил мой текущий список дел на два пункта, поскольку мне больше не нужно ходить в книжный магазин или покупать новый iPod, я думаю, почему бы и нет.
— Конечно, но, когда я уйду отсюда, эта книга уйдет со мной.
— Только если ты пообещаешь, что будешь читать ее только тогда, когда я буду рядом.
— Это что книжный клуб? — смеюсь я.
— Это может быть всем, чем только ты захочешь, — отвечает он гораздо более серьезным тоном, чем мой собственный.
Все еще смеясь, я смотрю на него. Когда я это делаю, то вижу парня, немного потерявшегося в жизни, а не того мудака, каким я его считала после того, как мы занялись сексом. Снова почувствовав родственную душу, я отпустила свою враждебность. Ну и что, что мы трахнулись? Кто знает, может быть, мы сделаем это снова. Может быть, мы этого и не сделаем. В любом случае, мой сосед по самолету, ставший соседом по жилью, ставший любовником, теперь хочет быть моим учителем и партнером по книжному клубу. Пока я держу голову прямо и помню, что это все веселье, — что мне терять?
Приглушив музыку, я сажусь на шезлонг и подтягиваю ноги, вытягиваю их и устраиваюсь поудобнее.
— Конечно, я останусь. Давай, читай.
Оооо, вязкая карамель льется из его рта. Не буквально, но я клянусь, что она могла бы; у него такой низкий, глубокий и хриплый голос.
— Лето было посвящено удовольствию. Не только для Саммер, но и для двух мужчин, с которыми она его делила. День был проведен на пляже. За пределами дома было правило: не прикасаться друг к другу. К тому времени, как наступал вечер, все были переполнены сдерживаемым сексуальным напряжением. В ту ночь шторм бил в окна. Электричество погасло, и комнату освещали свечи. Это было идеальное время для веселья и игр. Как обычно, Гейб стоял на коленях. Саммер он, скорее, нравился таким. Покорным и попавшим в беду — два самых идеальных ингредиента, чтобы все случилось.
Святая сексуальность. Я чувствую, что становлюсь мокрой, и беспокоюсь, что это может просочиться сквозь мое платье.
Голос Камдена не дрогнул, он продолжал.
— Гейб пытался поцеловать Саммер в губы. Это было просто недопустимо. Наказание было необходимостью. Он смотрел на нее, пока она обматывала конец шелковой веревки сначала вокруг одного его запястья, затем вокруг другого. Он улыбнулся, когда она потянула его вверх и обернула вокруг его шеи. И он посмотрел вниз, когда она обвила им его и без того твердый член. Когда она потянула веревку, Гейб, казалось, упивался болью. Звук шлепающей по коже кожи не был ему незнаком.
Эта книга выходит за рамки эротики. Мои девичьи части такие же горячие и озабоченные, как и я сама. Я ловлю себя на том, что ерзаю.
Кам смотрит на меня и слегка смеется. По вкусу напоминает сироп, гладкий и сладкий.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
Сжимая свои бедра вместе, я улыбаюсь ему.
— Суперздорово.
Почти небрежно рука, не держащая книгу, опускается, и кончики его пальцев щекочут обнаженную кожу моего бедра.
Я делаю вдох.
Он делает то же самое, а затем продолжает.
— Когда Саммер закончила свои удары плетью по голым бедрам Гейба, она сунула палец ему в рот. Он игриво прикусил его. Саммер немедленно встала и грубо взяла его за подбородок, чтобы заставить замолчать. Она притянула его лицо к Оуэну, заставляя того наблюдать за тем, что она собиралась сделать. Оуэн неподвижно стоял перед кроватью, как было проинструктировано. И в качестве дальнейшего наказания для Гейба она провела влажным пальцем по груди Оуэна и обвела головку его эрекции, которая касалась его живота. Оуэн знал, что лучше не издавать ни звука, пока ему не скажут. И поскольку он следовал правилам, то был вознагражден. Саммер опустила руки вниз, чтобы обхватить его яйца, а затем потянула. Она знала, что Оуэну нравилось, когда она вот так прикасалась к нему.