Это круто, не волнуйтесь; у меня есть еще козыри в рукаве, или, в данном случае, голая задница. Не в буквальном смысле. От одной мысли об этом у меня по коже пробегают мурашки.
Почти настойчиво я поднимаю ее левую ногу так, чтобы ее колено было на одном уровне с моим правым плечом, и говорю ей, чтобы она держала другую ногу ровно на кровати. Затем я двигаюсь к внутренней стороне бедра ее поднятой ноги. Такая регулировка обеспечивает более плотное проникновение и большее давление на клитор. Это действительно превосходно.
Все, что касается нас прямо сейчас, горячо. Я вонзаюсь все быстрее и быстрее. Вскоре я чувствую, как ее сладкая киска сжимает мой член. Она начинает кончать, выкрикивая мое имя. Я прямо здесь, выкрикиваю ее имя. С искаженным лицом, захлопывающимися глазами и пальцами, сжимающими ее тело, я кончаю так чертовски сильно. Когда я выдыхаюсь, то выгибаю спину и перекатываюсь на подушку рядом с ней.
Этот милый тихий стон, который она издает, заставляет меня мгновение спустя открыть глаза, и я улыбаюсь ей. Когда она улыбается в ответ, я запускаю руку в ее волосы. Тяну за них, притягивая ее ближе, чтобы она поцеловала меня в губы.
— Это было потрясающе, — шепчу я.
— Так и было, — вздыхает она, кладя голову рядом со мной.
Ленивые волны похотливых последствий убаюкивают меня, но я не могу позволить им затянуть меня на дно — во всяком случае, пока; у меня есть дела, которыми нужно заняться. Высвобождаясь из ее объятий, я иду в ванную, чтобы снять презерватив, на этот раз очень гладкий. Поскольку мы были у нее дома, то у нее не было выбора, и она была недовольна, когда я вытащил из своего бумажника два таких же одинаковых. «В следующий раз я буду более подготовлен», — сказал я ей. Она подмигнула и ответила мне, что разнообразие — это пикантность жизни. Я бы, конечно, внес в нее разнообразие.
Сонливость после секса застилает мне глаза, и все, чего я хочу, это забраться обратно в ее большую, мягкую кровать с атласными простынями, притянуть ее к себе и заснуть.
Когда я выхожу из ванной, Макайла стоит в ногах кровати в обтягивающей, я бы добавил, суперобтягивающей майке и кружевных трусиках; комплект черный, прозрачный, и такой чертовский горячий.
Всего несколько мгновений назад я мог бы подумать, что устал, но у моего члена другое представление, он уже снова поднимается через несколько минут после оргазма. Это гребаное безумие. Когда она где-то рядом со мной, мне кажется, что я хожу с постоянной эрекцией.
Как только она видит меня, то отдергивает руку. И тут я вижу свою одежду, зажатую в ее руке.
Я хмурю брови.
— А это для чего? — спрашиваю я.
Практически ничего не выражая, она наклоняет голову и одаривает меня тем сексуальным взглядом из-под опущенных век, который мне так нравится.
— Чтобы ты не шел домой голым.
Мое удивление должно быть заметно на моем лице.
— Ты выгоняешь меня?
По какой-то причине я просто думал, что останусь.
Все еще с непроницаемым лицом, она, кажется, обдумывает мой вопрос.
— Я бы так это не назвала, — отвечает она.
После нескольких секунд молчания я спрашиваю:
— Что, если я откажусь уходить?
Вместо того чтобы ответить мне, она поворачивается лицом к кровати, ее рука подносится ко рту, а из горла вырывается смешок.
— Тогда, я думаю, ты можешь остаться, — борется она со смехом.
Да, она подловила меня.
Прищурившись, я смотрю на нее, хотя она меня не видит, мне нужно сделать выбор. Уличить ее в блефе и уйти или обеспечить окончательную расплату. Конечно, я выбираю последнее.
Бросившись к ней, я прижимаю ее к кровати, разворачиваю и завожу ее запястья за голову.
— Это было подло, просто ужасно подло.
Она прикусывает губу и смотрит на меня снизу вверх.
— Я ничего не могла с собой поделать, но выражение твоего лица было бесценным.
Я беру оба запястья в одну руку, а другой нащупываю ее живот.
— Расплата — та еще сука, детка.
Эта улыбка. Черт, эта улыбка.
— Нет, прекрати. Я боюсь щекотки.
— Тебе не следовало говорить мне этого, — бормочу я и щекочу ее от подмышек до самого низа живота.
— Остановись, пожалуйста, это была расплата за вибратор.
— Скажи: «Камден Уотерс — Бог секса», и я остановлюсь.
Ее тело подпрыгивает, смех становится все выше и выше, и я чувствую, как что-то странное происходит у меня в груди из-за этого.
— Пощади! — взывает она.
Наклоняясь так, что наши носы почти соприкасаются, я жарко дышу ей в губы.
— Скажи: «Камден Уотерс — Бог секса».