Возвратившись на свое место, я смотрю на нее через стол.
— Погоди, Мэгс, не хочу портить твою вечеринку жалости, но разве это не то, что ты делаешь постоянно? Спишь с другими мужчинами, пока встречаешься с парнями? Это и есть определение того, чтобы не навешивать на это ярлык, не так ли?
Она испускает тяжелый вздох.
— Да, я знаю, но я так устала от этого. Я больше не хочу этого делать. Я просто хочу познакомиться с хорошим парнем, потусоваться и повеселиться. Знаешь, как у тебя с Камом.
Я улыбаюсь этому заявлению.
— И ты можешь, Мэгги. Парни увиваются за тобой все дни напролет. Ты должна найти того, кто тебе подходит.
— Да, я знаю. Но легче сказать, чем сделать.
— Верно.
Она смеется.
— Что?
— Посмотри на себя! Ты даешь мне совет по моим отношениям.
Я беру ягоду из своей миски и отправляю ее в рот.
— Что ж, теперь, когда я закончила список, я официально свободна от тревог.
Салфетка летит через стол в меня.
— Макайла, ты никогда не была чопорной; просто такой ты себя видела из-за Себастьяна.
Я могла бы поспорить, но, возможно, она права. Общение с Камом позволило мне быть веселее, свободнее и, возможно, просто возможно, быть самой собой.
Наконец, Мэгги откусывает кусочек своего холодного бургера с черной фасолью, разложенного по тарелке.
— Мммм… так вкусно. Ты должна это попробовать, — говорит она.
Грусть расставания недолговечна, когда дело касается Мэгги, и я думаю, что моя работа здесь закончена.
— Нет, я наелась, — говорю я ей, отодвигая свою еду в сторону. Кстати, это был не йогурт. — Я должна встретить Кама в аэропорту.
Скомкав салфетку, она бросает ее на свою тарелку.
— О, точно! Я почти забыла, что он сегодня возвращается домой. — Она указывает на меня. — Мне следовало бы догадаться, учитывая, что коэффициент привлекательности твоего платья составляет около пятнадцати по шкале от одного до десяти.
— Оно старое, — смеюсь я.
— Ложь! Оно новое. Я знаю, что моя мама оставила его для тебя на днях, когда заходила, а тебя не было рядом. Кстати, тебе очень идет.
Я заправляю волосы за ухо.
— Да, так что, возможно, это «Саймон Уоррен» и новинка. Я просто очень взволнованна встречей и хочу хорошо выглядеть для него, — признаюсь я.
В его отсутствие, мы не так уж много разговаривали по телефону. Он был занят со своей сестрой и матерью. Тем не менее он отправил несколько непристойных текстовых сообщений, а также несколько милых. И, как я и думала, я скучала по нему.
Мэгги внезапно хлопает в ладоши.
— О боже мой, как раз вовремя. Бруклин попросил меня приготовить ему немного карри, и вы, ребята, тоже можете прийти. Я даже приглашу еще кое-кого. Будет что-то типа званого ужина.
Ладно, ничто в этом предложении не звучит аппетитно, начиная с того, что готовит Мэгги, и заканчивая карри.
— Подожди, Мэгги, вернемся назад. Почему ты готовишь для Бруклина? — Я подозрительно смотрю на нее.
Ее взгляд блуждает, как будто что-то ищет, но затем возвращается к моему.
— Ничего подобного. Ты же знаешь, что мы просто друзья. Он хорош собой, но немного слишком молод и слишком напорист для меня.
Я не могу не рассмеяться. Ей определенно нравится, так сказать, верховодить, а у Бруклин, похоже, действительно есть некоторые альфа-наклонности. Кроме того, она всегда предпочитает легкие костюмы. Всегда.
— И он не просил меня готовить для него, — продолжает она. — На днях мы вместе прогуливались по командному центру, и он увидел, как кто-то ест миску нута с карри в комнате отдыха из индийского ресторана дальше по дороге, и спросил меня, каково это на вкус. Я не могла поверить, что он никогда этого не пробовал, поэтому сказала ему, что приготовлю карри для него.
— Но ты не готовишь.
— Знаю, — говорит она, держа чашку в руке и устремляя взгляд на магазин, пристроенный к ресторану. — Держу пари, я смогу найти здесь все, что мне нужно. Если нет, то я все равно сегодня закончила с работой, так что у меня есть время сходить на индийский рынок.
Какой бы решительной она ни была, ее не переубедить, поэтому, вставая, чтобы направиться на выход, я просто соглашаюсь с этим.
— Классно, — говорю я ей, ориентируясь на логотип в меню. — Мы будем там.
Сделав последний глоток через соломинку, она практически давится смехом.
— Не так, — передразнивает она и смеется еще громче.
Освободившись от напряжения, я делаю знак мира и направляюсь к двери.
— Это каменные рога, — кричит она.