— Мне завтра на работу, — всхлипнула Ирина. — Заявление написать…
— Напишешь! Дел-то на пять минут! — Игорь звонко чмокнул ее в щеку и помчался на кухню, крикнув на ходу: — Я позвонить!
Ирина бессильно уронила руки на колени. «Господи, быстрее бы… Уехать и про все забыть… Как можно быстрее…»
Пока ждали «скорую», Андрей уложил Ивана Алексеевича поудобнее на спину, распахнул настежь окно. Марго суетливо и бестолково толклась рядом, больше мешая, чем помогая. Время, казалось, остановилось.
— Это ты виноват! Ты мне жизнь испортил, а теперь забираешь у меня отца! — В голосе Марго звучала дикая ненависть. — Будь проклят тот час, когда я с тобой встретилась! Если отец умрет, ты мне за это заплатишь!
— Не каркай! — оборвал ее Андрей. Он не должен, не должен был показывать Ивану Алексеевичу эти фотографии! Он же знал, как тот любит свою единственную дочь, для него это стало настоящим ударом, — в прямом смысле. И если Иван Алексеевич действительно умрет, Андрей всю оставшуюся жизнь будет винить себя в его смерти. Неожиданно в памяти всплыло восковое лицо матери в гробу, усохший отец в любимом кресле, рука санитара на плече и пророческое: «Держись, пацан!» — словно этот санитар заранее знал, что в жизни Андрея будут еще такие ситуации, в которых нужно держаться, всегда держаться, стиснув зубы и закусив до крови губу. Иван Алексеевич почти заменил ему отца, и вот теперь выходит, что Андрей сам, своими собственными руками… Господи, неужели в его жизни после смерти родителей больше не будет ничего хорошего?! Неужели ему никогда не будет так хорошо и спокойно, как было в родительском доме, неужели он больше никогда не будет счастлив?! Раздался звонок в дверь.
— Наконец-то, — всхлипнула Марго. Ее трясло от страха. Смерть отца означает для нее потерю всякой поддержки. Андрей не будет больше иметь с ней никаких отношений, ясно как день. Квартиру она, конечно, разменяет, но это мало что изменит в материальном плане. Марго неожиданно вспомнила детство, когда отец, приходя домой с работы, усаживал ее на колени и слегка подкидывая, улыбаясь добродушной улыбкой, спрашивал:
— Ну как сегодня прошел день, моя маленькая дочурка?
И Марго взахлеб начинала пересказывать ему все случившееся с ней за день… Когда это было? Ей было года три-четыре. Она еще не умела так откровенно врать и притворяться… По ее телу пробежал озноб. Марго, наверное, впервые в жизни стало по-настоящему страшно. Если не станет отца, она лишится этой определенности, этой каменной стены, за которой она жила всю свою сознательную жизнь.
— У тебя есть выпить?
Андрей посмотрел на нее так, словно видел впервые в жизни:
— Ты даже в этой ситуации не можешь не нажраться!
— Пошел ты! — Марго залезла в бар и выпила залпом полстакана коньяка. Но легче не стало. Озноб не проходил.
— Ты поедешь в больницу? — повернулся к ней Андрей.
— Конечно. — Марго засунула бутылку с коньяком в сумку.
Андрей покосился, но ничего не сказал.
В больнице моментально поставили диагноз — инфаркт миокарда. Еще два часа Андрей провел словно в бреду, шатаясь по коридорам больницы и отчаянно ругаясь с нетрезвой Марго, которая обвиняла его во всех смертных грехах — начиная с неудавшейся собственной жизни и заканчивая разбитым сердцем отца.
— Я понимаю, что тебе все равно! — кричала Марго, размазывая по щекам потекшую тушь. — Твои родители давно в могиле, и я не сомневаюсь, что это ты их туда отправил!
Врачи косились на странную пару и делали им замечания, в конце концов Андрей не выдержал и вывел Марго на улицу, предварительно сообщив медсестре номер своего мобильного и взяв с нее слово, что она обязательно позвонит, как только ситуация прояснится. Марго тут же кинулась к ближайшему ночному магазину и купила бутылку коньяка. Коньяк, захваченный ею из квартиры Андрея, уже давно кончился. У Андрея не было сил ее останавливать. В конце концов Марго заснула прямо в коридоре, на больничной кушетке. Андрей устало сел рядом. Ноги его больше не держали.
— Все в порядке. — Врач, вышедший из палаты, взглянул на Андрея деловито и серьезно. В его взгляде Андрею снова почудилось давнее: «Держись, пацан!» — Угрозы для жизни нет. Ваш отец уже пришел в себя. Он просит, чтобы вы зашли к нему. Но предупреждаю — не больше десяти минут.
Андрей накинул на плечи белый халат, услужливо поднесенный медсестрой, и вошел в палату.
Иван Алексеевич смотрел на него мутными, больными глазами:
— Где Рита?
— Она здесь, — поспешил успокоить его Андрей. — Она… отошла в дамскую комнату…
— Она опять напилась. — Иван Алексеевич не спрашивал. — Это я виноват в том, что она стала такая. Я слишком ее любил… У меня к тебе просьба. Отвези ее домой и проследи, чтобы она не натворила глупостей. Я понимаю, что тебе это малоприятно, но как только я выйду из больницы, я отправлю ее на лечение, я не пожалею никаких денег, лишь бы вернуть мою маленькую, ласковую девочку… Мою любимую девочку..
Иван Алексеевич всхлипнул.
— Вам нельзя волноваться, — встревожился Андрей.
— Я знаю. Ты обещаешь?
— Обещаю, — твердо сказал Андрей. — Не волнуйтесь. Я прослежу за Марго.
Иван Алексеевич успокоенно закрыл глаза.
Андрей на цыпочках покинул палату. Поправил задравшееся платье на спящей Марго и вышел на улицу ловить такси.
Он вез ее к ним в квартиру, в ту квартиру, в которой они промучились вместе десять лет, Марго что-то лепетала во сне, всхлипывая, словно маленькая девочка, и Андрею неожиданно стало ее просто жалко. Так искалечить собственную жизнь… Зачем? Может быть, все дело в том, что она никогда не знала матери? Никогда женская ласковая рука не заплетала ей косички, тихий женский голос не рассказывал сказку на ночь, ей не с кем было поделиться своими девичьими проблемами вроде первой любви или неожиданно начавшихся месячных… Отец действительно любил ее, но его любовь была слепа, может быть, ей нужна была не только любовь, но и элементарное понимание? Которого ни отец, ни Андрей так и не смогли ей дать…
Андрей внес спящую Марго в квартиру, уложил на диван, накрыл пледом.
Он смотрел на растрепанную спящую женщину, и ему мерещилась маленькая, одинокая девочка, слишком рано познавшая собственную красоту и отцовскую власть над всем миром.
Заныли сломанные ребра, Андрей встал, подошел к бару, плеснул себе в стакан виски. Ему безумно хотелось, чтобы Ирина сейчас была рядом. Вместе они решили бы все проблемы. Главное — знать и верить, что он действительно ей нужен, а все, что сегодня говорил ему ее муж, — просто месть покинутого мужчины, которому очень хочется вернуть сокровище, которое он по собственной вине потерял… Звонить уже поздно, завтра утром он поедет в офис, они встретятся, поговорят, и неприятности последних дней растают словно дым. С Иваном Алексеевичем все будет хорошо, врач в этом абсолютно уверен, нужно будет объяснить Ирине ситуацию с Марго и сказать о данном ее отцу обещании. Ирина поймет. И тогда останется только найти человека, который бы пока, до выхода Ивана Алексеевича из больницы, приглядел за его дочерью. Андрей же не может находиться рядом с ней круглосуточно. Он и так из-за этой аварии и проблемы с деньгами забросил все свои дела. Славик для такого дела не годится, Марго из него веревки вьет. А что, если… Влад?! Ну да, конечно, Влад! Судя по их сегодняшнему разговору, он явно заинтересовался Марго, если еще не влюблен. Он поможет. Три часа ночи. Для звонка, пожалуй, поздновато, даже для делового. Но Андрей поднял трубку, решив про себя, что, если после третьего гудка ответа не будет, он отключится.
Влад поднял трубку после первого.
— Добрый вечер. Это Андрей Витебский.
— По-моему, уже ночь, — усмехнулся Влад.
— Я прошу прощения…
— Ничего, ты меня не разбудил. Что-то случилось?
— Иван Алексеевич Лищенко — отец Марго — попал в больницу с инфарктом. Я его туда отвозил, и, после того как он пришел в себя, он попросил меня приглядеть за Марго до его выхода из больницы. Он хочет показать ее лучшим врачам алкоголизма. Насколько я понял из нашего разговора, моя бывшая жена тебе небезразлична. Вот я и хотел тебя попросить…