— Видимо Супергерои носят не только трико, но и медицинские халаты? — пошутил Олсен. Вот только никто не засмеялся.
— Если бы не он, то в прошлой битве этих Суперов людей погибло бы вдвое больше. Так что твоя шутка, является шуткой только отчасти…
Дальше я слушать уже не стал. Ничего действительно важного они не накопали.
глава 4
Брюс прилетел, как и обещал, ровно через месяц после звонка. Прилетел он не как глава трансконтинентальной корпорации Брюс Уэйн. А как пассажир бизнес класса Брюс Уэйн, серый и неприметный однофамилец известного плэйбоя и миллиардера.
В таком же виде он и прибыл ко мне в кабинет.
Мы крепко пожали руки, и я последовал за ним. Все это молча. Насколько я понял за это время, нормально общаться с ним может только Альфред. Но тот и сам личность уникальная, так что претендовать на повторение его подвига я лично не берусь. А не можешь нормально поговорить — лучше помолчи.
Шли мы недолго. До припаркованной на стоянке госпиталя машины Брюса, видимо взятой им на прокат.
Четыре с половиной часа пути в полном молчании, и вот мы прибыли…куда-то.
Последний указатель на дороге, который я запомнил, был «Смоллвиль». Но сейчас мы были посреди какого-то поля.
Брюс вышел. Я вышел за ним размять ноги, пока он оправлялся у ближайших кустов.
Затем мы двинулись дальше, в одному ему ведомом направлении. Неожиданно за ближайшим холмом оказался вход в пещеру. Кто бы мог подумать — пещеры в полях Канзаса. Мистика. А значит будет интересно.
Уэйн достал фонарь и двинулся в темноту. Я за ним.
Петляли по этой пещерке долго. И пришли наконец к каким-то странным рисункам на стенах.
Брюс подошел к какому-то странному кругу с шестигранным пазом по центру.
— Это наследие родины Супермена, — сказал он и достал из кармана странный металлический шестигранник, совпадающий по форме с отверстием. — ОН сейчас не на Земле. Как минимум неделю Его не будет. Думаю, ты можешь попытаться принять это наследие. Как он мне рассказывал, тут заложено знание языка его родины и кое-какие знания. Вся основная информация хранится в Его Крепости Уединения. Туда у меня доступа нет, — он передал шестигранник мне.
Дополнительных объяснений не требовалось. Шестигранник в руке, шестигранная дырка в стене. С выводом справится и обезьяна.
Я вставил железку в дырку. Ударил белый луч в грудь, дальнейшее я помню плохо. Примерно полчаса объективного времени.
Потом луч погас. Шестигранник вернулся ко мне в руку.
— Ты в порядке?
— Относительно, — признался я. Он кивнул. Я вернул ему железку, и мы отправились в обратный путь.
В эту ночь я спал. Впервые в этой жизни мой мозг утомился настолько, что ему потребовался сон. Мне не снилось ничего. Просто глубокий спокойный сон.
На следующий день снова сложная операция, а после нее греться на солнце. Это была настоятельная потребность. Просто физическая ломка. Раньше такого не было. Как и сна.
Я запер дверь изнутри и распахнул окно. Скинул верхнюю одежду, оставив только больничные штаны, и отдался солнечным лучам.
В тот день провел еще одну операцию и взял отгул на следующие трое суток.
Все это время я пробегал вслед за солнцем. Как в тот раз, после библиотечного запоя прошлого года.
Только на четвертый день смог слегка успокоиться и вернуться к работе.
Еще через три дня в новостях снова отсветился Супермен.
А в моей операционной начали появляться стопроцентно не Земные технологии.
Брюс слегка преуменьшил, когда говорил, что в том рисунке находится язык Криптона. На самом деле там были все языки известные Криптону.
А он был цивилизацией вышедшей в дальний космос. И языков этих было очень много.
И спецификации к этой поступающей технике шли на языке цивилизаций ее создавших.
Также мне начали приходить посылки от «Уэйна Б.» в которых содержались информационные кристаллы. Также не Земные. Со знаниями по биологии и микробиологии.
Это было интересно. Посылки приходили по одной в три дня. И этих дней мне как раз хватало, чтобы освоить находящиеся там знания, не отрываясь от работы.
Чтобы разобраться во всем этом пришлось подтягивать свою грамотность в физике, химии и других смежных науках. Учеба продолжалась.
Новая техника сильно расширила мои возможности. Безнадежных случаев стало меньше. Это радовало.