Тяни не тяни, а вставать пришлось.
Я сбегал в ближайший магазин карнавальных костюмов. ЕГО костюм и плащ в последнее время стал очень популярен. Так что найти такой не составило труда.
Не совсем такой, конечно, но издалека прокатит. Трико на себя, плащ на плечи, гель на волосы и одну прядку закрутить на лоб...
Я стоял в своем кабинете у открытого окна и смотрел на остановившийся в воздухе самолет. Я собирался с силами. Летать я до сих пор не научился. Но тогда, в горах от моего умения летать не зависели жизни людей. Сегодня - зависели.
И не получиться просто не могло. Медленно. Медленно для меня, ноги оторвались от пола и тело поплыло по воздуху к днищу самолета. Мир попрежнему стоял на месте.
Как же Он делался видимым для людей? Как у него получалось так эффектно трепетать плащем? Ведь мир стоит. Как же надо медленно двигаться, чтобы тебя заметили? Или он летал без ускорения?
Я поудобнее схватился за днище самолета и медленно стал отпускать ускорение.
Он оказался не таким уж и тяжелым. Гораздо труднее было его удержать целым. Я как бы чувствовал его сразу весь. И держал не за то место, где лежали руки, а сразу весь. Не знаю каким законам физики это подчиняется. Скорее всего никаким. Что-то вроде персональной реальности. Но это работало.
Погасить скорость и инерцию, придать скорость в нужном направлении и аккуратно опустить на взлетную полосу аэропорта. Точнее сразу в "отстойник", чтобы какой другой самолет не врезался при посадке. Я ж не диспетчер, чтобы знать, какая именно полоса свободна.
Улыбнуться в камеру и снова в ускорение.
В своем кабинете я переоделся и повесил карнавальный костюм в шкаф. Закончив с этим, пошел в душ отмывать голову от геля. Как он в этой дряни ходил? Противно ведь.
Утром в прессе шум стоял такой, что наверное даже на Альмараке слышно было.
Каких только версий не было. Но главное, у всех появилась надежда. Настоящий не настоящий, неважно. Главное есть. Главное спасает.
Зазвонил тот самый мобильник. "Уэйн Б."
- Привет, Супермен, - послышался слабый голос Брюса.
- Привет, Бэтс. Рад, что ты пришел в себя.
- Значит Кларк умер?
- Его звали Кларк?
- Да. Кент.
- Лоис, наверное, безутешна.
- Наверняка. Учти, она докопается. У нее бульдожья хватка.
- То есть, про тебя она тоже знает?
- Знает.
- Ладно. Вечером зайду. Надо проверить твое состояние.
- Альфред молчит. Все было настолько плохо?
- Семь часов операция. Четыре остановки сердца. Двенадцать переломов. Субдуральная гематома. Повреждения внутренних органов. Продолжать?
- И я живой?
- Сам в шоке.
- Спасибо... - и короткие гудки. Брюс остается верным себе, даже едва выбравшись из могилы.
Выздоровление шло нормально. Без осложнений. Давно замечено, что пока человек без сознания, переломы срастаются лучше. Так, что гипс можно было уже убирать почти везде. Но вставать я ему запретил еще как минимум неделю. Специально сказал вдвое больше, поскольку точно, знал, что он не утерпит.
По окончании осмотра и всех процедур, мне пришлось выдержать форменный допрос с его стороны. Его интересовало все, особенно диагноз Супера. Почему-то в его смерть он не верил.
Причем настолько, что и меня заразил сомнениями. Но этот человек способен убедить тебя что вода падает с земли в небо и солнце встает на западе и ты в это поверишь, а если и не поверишь, то точно засомневаешься. Просто потому что он слишком грандиозен. Харизматичен настолько, что это ужасает.
И он оказался прав: следующим же утром у меня в кабинете сидела Лоис Лейн собственной персоной. И мучила вопросами о том дне.
Я, как мог, подробно и честно отвечал, даже не злясь. Не имел права злиться. На пальце журналистки красовалось обручальное кольцо. Но нигде не было сказано о том, кто ее муж. Я наводил справки (без фанатизма, только открытую информацию).
У женщины горе, а я, сволочь такая, подарил ей необоснованную надежду. И только я знаю, что надежда необоснованна.
Она мурыжила меня два часа. Пока меня не вызвали к пациенту. Я оставил ее в кабинете, сам же ушел. Пациент - это святое.
Правда, краем глаза я за ней посматривал. И видел, как она засунула свой любопытный нос в мой платяной шкаф. Как говорится, угадайте с трех раз, что она там нашла?
Я только тяжело вздохнул - сам виноват. Надо было выкинуть эту тряпку, как только переоделся. Но уж, что сделано, то сделано. Осталось только приготовиться к очередному допросу с пристрастием.