Вставать я не стал. Местные добрые души закопали меня на вершине небольшого холма, сняв перед этим всю одежду. Даже простреленная в восьми местах рубашка им на что-то сгодилась.
Никакая тень на меня не падала. Небо было безоблачным, поэтому я просто лежал и ловил кайф от лучей солнца. Я лежал весь день. И только, когда оно скрылось за горизонтом, встал. Тело было не сказать, чтобы легким, но сила в нем чувствовалась.
Я сосредоточился и неторопливо взлетел.
Слетал к ближайшему водоему, как следует вымылся и поплавал. Потом прямо из воды взлетел в ночное небо. И летел все выше и выше, пока не покинул пределы атмосферы и не увидел его, огромный, слепяще-яркий огненный шар.
На орбите я висел, наверное целую неделю, ни о чем не думая, а только поворачиваясь то одним боком, то другим к свету.
Потом, наконец, я насытился. Точнее, просто надоело висеть без дела. Скука - страшнейший враг долгоживущих. Она толкает на совершение глупых и опасных поступков. Заставляет терять осторожность.
Вот и меня толкнула.
Я прилетел в свой кабинет в Центральном Госпитале Метрополиса. И оказалось, что он все еще мой! На двери никто не сменил табличку и мои вещи никто не тронул. Я открыл платяной шкаф, из зеркала на двери закономерно смотрел я, такой, каким был до встречи с Лютером. Я улыбнулся своему отражению и принялся выбирать одежду. Самое смешное, что среди больничных халатов и повседневной гражданской одежды все еще висел костюм Супермена.
Я посмотрел на него долгим взглядом, вспоминая те чувства, что испытывал, сажая самолет на плиты аэродрома. И даже на минуту задумался о карьере супергероя. А что? Выбрать прикид повычурнее, имя позвучнее и побезумнее. Творить добро во имя высоких идеалов. Спасать людей, наказывать злодеев...
Нет. Не мое это. Не чувствую призвания. Спасать людей, попавших в беду и нуждающихся в помощи безусловно надо. И я по мере сил этим буду заниматься. Но даже Супермен не способен спасти всех. А наказывать злодеев... У Кларка есть четкое понимание того, что хорошо и что плохо. Четкое понимание запретных и разрешенных действий. Где лежит грань между добром и злом...
А вот у меня такого четкого понимания нет. Я не знаю, что Добро, а что Зло. И очень может быть, что собираясь творить одно, я буду творить другое.
Усмехнувшись собственным мыслям я оделся в повседневную больничную форму и закрыл шкаф. Повторить ошибку и судьбу Би пятого. Нет уж. Я лучше попробую вернуться на свое место. Это должно быть забавно. Сколько меня не было? Три месяца? Четыре?
Посмотрим на лица коллег и знакомых, полюбуемся отпавшими челюстями.
С такими мыслями я начал свой стандартный обход палат.
О да! Это действительно было весело. Хотел бы я сказать так. Но Брюс все испортил. Этот нехороший человек оформил мое исчезновение, как командировку в Нигерию. Вот ведь! Практически угадал. Я что, так предсказуем? Чуток ошибся: Нигер и Нигерия звучат похоже. И совершенно неважно, что враждуют.
Естественно все слегка удивились, если не сказать жестче: ведущий нейрохирург крупной американской клиники едет куда-то к черту на кулички... Но документы в порядке, так что все хорошо.
В Америке вообще, если документы в порядке, то вопросов нет. Вот и тут их не было.
Я прошелся по пациентам, зашел к главврачу, закрыл необходимые документы по командировке и приступил к своей работе. Будто никуда и не улетал.
Время шло. Работа все больше превращалась в рутину. Сложные случаи сложными уже не казались. Это не значит, что результат лечения стал стопроцентно положительным. Нет. Я же не бог. Естественно были и безнадежные случаи, выше головы не прыгнешь. Просто я достиг своего потолка, как врач. Даже освоил смежные области. Не только хирургию (а это была и нейрохирургия и хирургия глаза, и хирургия суставов, вообще все, что можно оперировать) но и терапию. Даже вирусологию с венерологией, но чего-то принципиально- нового там не было: список вирусов и инфекций с симптоматикой - список медикаментов на каждый случай. Достаточно было проштудировать литературу и немного закрепить практикой приема больных, чтобы стать признанным специалистом.
Рутина. Работа превращалась в рутину.
Лекс не беспокоил. Он вообще оказался моим пациентом. Лежал в моем отделении, как в самом лучшем и оснащенном в стране.
Когда увидел меня, входящим в палату - резко пошел на поправку. И через две недели уже выписался на домашнее излечение. Да и правильно - какая разница, где в гипсе лежать? Осложнений у него не наблюдалось, кости срастались нормально, так чего зря койку занимать?