Я шёл пешком к поместью Уэйна. Не на скорости, просто шёл. Мне нравилось просто жить, и это было хорошо. Даже почти благодарен этому лысому Лютору за то, что он меня создал. Хотя, почему же почти? Действительно благодарен.
Жить — это прекрасно.
Готэм — большой город. До поместья Уэйна я пешком добирался больше десяти часов. Зато успел полюбоваться видами и улицами.
Несмотря на слова Ванессы, ограбить меня никто не попытался ни разу. Видимо, высокий широкоплечий мужик, накачанный и подтянутый, с идиотской улыбкой на лице и очень внимательными глазами, идущий в спортивной кофте с откинутым капюшоном на голое тело, трениках, кроссовках и белых спортивных носках с рюкзачком за плечами не вызывал у местных бандитов желания познакомиться.
В поместье пришёл уже утром. Добропорядочно позвонил в звонок на воротах. Ворота открылись, и я пошёл дальше.
На пороге дома стоял Альфред.
— Вы вернулись с прогулки, мистер Бизаро?
— Да, Альфред. Мистер Уэйн дома?
— Вообще-то он спит после… Трудной ночи.
— Тогда не стоит его будить. Я подожду на балконе. Почему-то на солнце мне находиться чрезвычайно приятно.
— Наверное, потому, что ОН получает свою силу именно от солнца. Как вам будет угодно, мистер Бизаро, — чуть кивнул Альфред и пригласил следовать за ним.
— Забавно, — прокомментировал я.
глава 2
Я стоял на балконе дома Брюса Уэйна по пояс голый и, раскинув руки в стороны, наслаждался солнцем. Абсолютно непередаваемое ощущение. Даже наслаждение. Не могу это описать. Но это очень приятно.
Не знаю точно, сколько я так уже стоял. Время потеряло какое-либо значение.
Рядом встал Брюс. Он молчал. Я молчал. Странная какая-то беседа.
Он молча положил пакет на перила и повернулся уходить.
— Брюс, — окликнул я его, не меняя позы. Он остановился. — Я хочу стать врачом, Брюс, лучшим врачом на Земле.
— Барбара?
— Да. Поможешь?
— Помогу.
— Спасибо, — сказал я, а он молча ушел.
Я простоял так до самого заката. Просто не мог заставить себя оторваться от этого потрясающего солнца, а балкон у Уэйна был сделан так хитро, что в любое время дня, его освещало солнце.
После заката я открыл оставленный Брюсом пакет. В нем находился паспорт, страховой полис, налоговое свидетельство, водительское удостоверение, свидетельство о рождении, аттестат о среднем образовании и свидетельства о смерти родителей, с указанием где и когда те похоронены. И все на имя Брюса Бизаро.
Этот человек — действительно гений с потрясающими воображение возможностями.
А еще в пакете было свидетельство о собственности на дом в пригороде Готэма, ключи и сотовый телефон.
В телефоне был забит всего один номер: «Уэйн Б.».
Скромненько и со вкусом.
Самого Брюса я нашел сидящим у камина в той большой комнате с книгами. Он был в деловом костюме. Сидел в кресле, откинувшись на спинку.
У камина было еще одно кресло. Пустое.
Я прошел и опустился в него.
— Я подумал над твоей просьбой, — сказал он. Я сосредоточил внимание на нем и не перебивал. Если я правильно понял этого человека, то моих реплик сейчас не требовалось. — На столике карта с указанием всех крупных библиотек, содержащих медицинскую литературу в Америке и Европе. Если ты хоть в половину так же хорош, как ОН, то трех дней тебе хватит, чтобы выучить все что там написано. Время пошло, — закончил он и указал на журнальный столик, где действительно была разложена подробная карта с отметками и стопка печатных листов с пояснениями и уточнениями.
Человек действия? Вот уж действительно.
Мир привычно застыл. А я побежал.
Задачка оказалась и правда непростая. И самым сложным в ней было именно ориентирование на местности. Одного взгляда на карту хватило, чтобы запомнить ее, словно отпечатав фотографию в голове. Но вот сопоставить плоское изображение на листе бумаги с реальными направлениями было сложно.
Первый объект я нашел только с пятнадцатой попытки. Но радовало то, что а) я не устал; б) мир продолжал стоять на месте.
В самой библиотеке было очень странно брать книгу и листать ее, зная, что все это происходит на скоростях, превышающих скорость звука. Но привыкаешь ко всему быстро. И я привык. После десятой, наверное, книги.
Память действительно оказалась удивительной. Любое слово, любая строчка запоминались с первого прочтения. И так страница за страницей. Страница за страницей.