В 1698 г., Брюс был в Англии и, 15 сентября, писал царю из Лондона:
«Милостивый государь! Перед отъездом твоим государским был мне твой государский приказ, чтоб мне пробыть в Лондоне только до первых чисел сентября месяца, и я зело желал, чтоб к тому времени докончить своё учение, да воистинно не мог, хотя по всяк день над тем прилежно сидел. И, ещё Бог изволить, чаю сего месяца сентября в последних числах докончить и ехать отсель. А инструменты серебряные, такожде которые для своего употребления изволил сделать приказывал, привезу с собою...»
22 марта 1699 г., Брюс писал Петру уже из Москвы:
«Милостивый мой государь! Желаю тебе, милостивому государю, многолетное здравие и счастливое исправление намерения твоего. При сём доношу, когда изволишь потемнение солнца примечать, тогда изволь избрать избу, в которой бы можно окна все закрыть, чтоб свету в ней ничего было. Такожды надобна трубка зрительная, которую в яблоко деревянное вкрепить, а яблоко и с трубкою вставить надобно в затвор оконечной таким подобием, чтоб можно трубку на все стороны поворотить на ту стать, как у астролябиума яблочко медное поворачивается. Сие изготовивши, надобно чрез ту трубку зрительную округ солнечный на разных бумажках начертить, чтоб в разным времена величество потемнения ведомо было. Также и диаметр солнушной прочертить надобно, а диаметр для того начертить, когда изволишь начать примечать, тогда изволь нитку провесную пред бумажкою повесить, и надобно так унаравливатъ, чтоб всегда стень от той привесной нитки на диаметре солнечном была; наипаче всего, как трубку и привесную нитку приправить, изволишь в образце разсмотреть. За сим вручаю тебя, моего милостивейшаго государя, в сохранение божие, а я остаюсь твой всем сердцем покорный холоп Якушко Брюс».
29 июня 1699 г., уведомлял Петра о приезде французского инженера де Шампи, который «изразговоров его кажется человек учёный и искусный. Такожде послал я, надеяся, что будет угодно тебе, милостивейшему государю, вещь такую, которая зело надобна человеку, который в езде пребывает, как сыскать полус гогде (или елевацию поли) без всякого вычету и не ведая деклинации солнца и не имея инструментов, кроме циркула и линеала; а как сие сыскать, и тому я чертёж и описание сделал, како изволишь видеть на бумагах, которыя в сей грамотке положены, и зело мне печально будет, ежели недовольно внятно к вразумлению тебе, государю, написал. Возможно сим подобием не токмо полуденную черту и елевацию поли, или диклинацию солнца того дня, так же в котором часу та обсервация была, сыскать; да для того не написал, что гораздо много линей случится и трудно будет разбирать. Сверх сего, прошу всеуниженно об отдании вины моей пред тобою, милостивый государь, что не вручил тебе, государю, письмо, которое я у Колсона взял об науке твоей государской: воистинно, государь, забыл...»
6 июля 1699 г., Адам Вейде сообщал царю, что, «Яков Брюс статьи, которыя обещал, не успел сготовить; сказывает, что не чаял о выправлении русского языку столько делу быть. Только станет спешить, сколько возможно...» Через семь дней, сам Брюс Петру:
«Милостивейший государь! По твоему государскому писанию к Адаму Вейде, послал я к тебе, государю, краткое описание законов (или правил) шкоцких, английских и французских о наследниках (или первых сынах). Також, напоминая твой государев приказ в английской земле, послал к тебе, государю, описание чинам, которые были у английского короля у артиллерии на войне и во время миру, такожды ио их жалованьи подённом в войне и о годовом во время мировое».
В 1706 г., Пётр просил Брюса прислать ему «текель того инструмента, чрез который елевацию берут по нордшпарн и часы».
28 ноября того же года, Брюс к царю из м. Жолквы: «Всемилостивейший государь! Ваше величество изволите писать ко мне, чтоб учиня чертёж оному инструменту, о котором я доносил, им же возможно возвышение полюса и время в ночи сыскать, и прислать бы к вашему величеству. И я не токмо начертания, но и пространнаго описания не имею оному (понеже ныне никаких почитай книг при себе не имею). Того ради не могу при нынешнем случае ни явственным начертанием, ни ясным описанием вашему величеству услужить. Толькож, колико могу, о том памятно: состоит оный инструмент в трубке зрительной, длиною футов 16 или больши, имеющая в себе два стекла — одно обычайное, другое — близко в четверо больши обычайнаго, и не мню я, чтоб кто на Москве такое стекло, како надлежит, сделать мог. Сверх того, надобно два кольца, подобные английским солнечным часам, чтоб одно в другое вложить и поворотить возможно было, величеством с величайшее стекло. Надлежит оныя два кольца разделить — одно в месяцы и числы, а другое — на 24 часа, и утвердить в вышеписанной трубке в той точке, где лучи обоих стёкол сходятся. А как иную точку сыскивать, не возможно вкратце описать, ибо много иных окрестностей из науки зрительной описать надлежит. Також надобно ко оной трубке на градусы разделённый квадрант приделать. Однакож гораздо о сём мысля, вздумал я сделать для такова дела инструмент без трубки зрительной, которым також вышеписанныя дела (хотя не таково, как с трубкою, однакож с довольным тщательством), надеюся, что сыщутся. И начал я уже оный из дерева делать, только ж не могу онаго к совершенству привести, понеже не имели в долгом времени светлым ночи, чтоб возможно тот инструмент спробовать, а как к совершенству придёт, и я оный к вашему величеству немедленно пришлю. За сим остаюся вашего величества, моего всемилостивейшаго государя, покорнейшим и нижайшим рабом Яков Брюс».
Из Дубровны, в мае 1708 г:
«Всемилостивейший царь государь! Вашего величества тщанием вновь напечатанную ко мне посланную книжицу о комплиментах (о ней см. 2-ю ч. настоящего труда в гл. о типографиях, также под 1708 годом между гражданскими книгами) получил я с немалою радостью, не токмо ради того, что оная так преизрядно напечатана, что едва ль возможно латынским... (шрифтом?) оныя лучше напечатать, но и ради оныя надобности, понеже многим будет в пользу — за которую всеуниженно благодарствую. Что принадлежит первыя части Брауновой артиллерии, и я оную ещё всю выправити за проклятою подагрою, которою одержим был больше четырёх недель (не успел). А потом припала было горячка, от которой у меня так было повредились глаза, что долгое время не мог оных к многому читанью и писанью употребить. К тому оная (книга) такова неисправна, что принуждён чуть не каждую строку переписывать не толика... переводчика, который таковым делом был незаобычен, но сам творец тоё книги такой стилус в оной книге положил, что зело трудно его мнение разуметь и тому, кто оному делу и сам искусен, а наипаче в геометрическом вымерении и вычитании. И мню я, что ещё не будет оное дело довольно внятно тем, которые таким вычетом необычайны. Теперь у оной осталось до совершенного выправления дней на 5 дела, и по окончании тоё части, начну другую, от вашего величества вновь присланную, исправляти.»
«Вашему величеству всеуниженно доношу, что тому уже с два месяца прошло, как явился у меня Копиевич, который при мне живёт без всякого дела, потому что мне в нём никакая помощи нет, для тово-что языку немецкому неискусен, а зело б ему было кстати переводить книги польская летописным, також и геометрическую, которыя по приказу вашего величества я, купя, отдал, будучи в Варшаве, в посольскую канцелярию. Того ради, не лучше ли его отослать к Гавриле Ивановичу, понеже мне не надобен, о чём вашего величества повеления ожидать буду».
«На Москве будучи, изволили ваше величество мне приказывать, дабы в герб адмирала Опраксина, с ним поговоря, переправить астраханский герб [3] . И я из его разговору мог дознаться, что ему токмо хощется, чтоб одну корону по старинному обычаю написать, а чтоб сабля под оной лежала по прежнему, и в том почитай не будет перемены. И, я ныне не токмо корону переменил, но и к прежней сабле другую на крест, в корону вложенну, прибавилъ, дабы те вещи в нём (гербе) были, токмо иным подобием и иное значили. И тот герб послал я к вашему величеству при сём письме».
3
Фёдор Матвеевич Апраксин избрал было гербом своим княжескую корону, а под ней восточная сабля, что было в астраханском гербе. По пожаловании его графом, родовой его герб уже исправлен так, как предполагал здесь Брюс. В линии же Апраксиных, не получивших графского достоинства, остался старый герб, только вместо княжеской изображена обыкновенная дворянская корона.