Пустота — это искренность, изначальность всего, это поступательность, не допускающая ничего лишнего между своими движениями.
• Джит Кюн До проявляется в том, что вы не видите меня, а я не вижу вас, в том, что «инь» и «ян» не разделимы между собой. Джит Кюн До не любит двойственности или узости. Его тотальность охватывает все ситуации.
• Когда мысли текут, луна находится в течении, которое одновременно и движется, и не движется. Воды движутся все время, но луна удерживает их спокойствие. Движения ума происходят в ответ на десять тысяч ситуаций, но ум всегда остается тем же самым.
• Покой в покое — это не настоящий покой. Только тогда, когда существует покой в движении, ритм Вселенной проявляет себя. Изменить изменение — значит ничего не изменить. «Ничто» не может быть ограничено. Беспредельно мягкое нельзя схватить.
• Примите изначальную чистоту. Чтобы проявить вашу собственную деятельность на высшем пределе, надо удалить все физические препятствия.
• Если бы мы могли бить глазами!
Как много теряется на длинном пути от глаза через руку к кулаку!
• Заостряйте психическую силу видения, чтобы без промедления действовать в соответствии с тем, что вы видите. Видит мозг, а не глаза.
• Так как наше самосознание, или наше «Я», довлеет над сферой нашего внимания, оно мешает нам проявить любой опыт, который мы уже имеем или собираемся приобрести. Нужно удалить это назойливое само- или эгосознание и включиться в работу, которая должна быть сделана так, как будто ничего особенного в данный момент не происходит.
• Ум должен быть широко открыт, чтобы не препятствовать свободному потоку мыслей.
• Сконцентрированный ум — это не внимательный ум, а ум в состоянии знания. Знание никогда не бывает исключающим. Оно включает все.
• Надо не быть напряженным, но быть готовым. Не мыслить, но все же и не спать. Надо быть не запрограммированным, а гибким, быть готовым ко всему, что только может с вами произойти.
• Последователь Джит Кюн До должен всегда учитывать взаимопревращаемость противоположностей. Как только ум «останавливается» на одной из них, он теряет свое собственное равновесие, теряет поток. Последователь Джит Кюн До всегда должен держать свой ум в состоянии пустоты так, чтобы его свобода действий никогда не была остановлена.
• Существует особое состояние ума, когда он неустойчив.
Тогда ум стремится привязаться к какому-то объекту, и течение останавливается.
• Введенный в заблуждение ум — это ум, над которым давлеет интеллект. Таким образом, он не может двигаться свободно и без остановок и начинает отражать сам себя. Это мешает его естественному течению, препятствует отражению реальности.
• Колесо крутится, если оно не слишком плотно сидит на оси. Когда ум привязан к чему-то, он заторможен в своем движении и ничего не может закончить самопроизвольно.
Его работа будет плохой и может не закончиться вообще.
• Когда ум связан с каким-то центром, он, естественно, несвободен. Он может двигаться только в пределах этого центра. Если вы в изоляции, вы мертвы. Вы парализованы в крепости своих собственных идей.
• Когда вы овладели полным знанием, тогда нет места для комбинаций, для схем типа «противник и я». Есть только полная отрешенность.
• Когда нет никаких помех, движение последователя JKD подобно вспышке молнии. Его сознание — это зеркало, отражающее образы.
• Когда вещественное и невещественное становятся неразличимыми, когда нет следов, по которым можно изменить то, что есть, значит вы овладели бесформенной формой.
Когда прием приходит сам по себе — это то, что нужно.
• Джит Кюн До — это не искусство, основанное на доктрине. Это то, что есть Вы.
• Когда нет центра и нет окружности, тогда существует истина. Когда вы свободно выражаете себя, тогда у вас «всеобщий» стиль.
Это только название
У большинства из нас существует неосознанное стремление видеть себя орудием в руках других и, таким образом, освобождать себя от ответственности за действия, которые подсказаны нашими собственными увлечениями и побуждениями. В этом «алиби» есть и сильные, и слабые стороны. С одной стороны, оно скрывает злобу под маской повиновения. Сильная же сторона заключается в том, что оно требует прощения, провозглашая себя избранным инструментом высшей силы — Бога, судьбы, истории, нации или человечества.
• Точно так же, мы больше верим в то, чему подражаем, чем в то, чему источник—мы сами. Мы не можем почерпнуть чувство абсолютной уверенности из того, что имеет корни в нас самих. Наиболее острое чувство опасности приходит, когда мы остаемся в одиночестве. А мы убегаем от одиночества, когда подражаем. Так обстоят дела с большинством из нас. Мы являемся тем, что говорят о нас другие люди. Мы знаем самих себя в основном по тому, что мы слышим о себе.
• Чтобы отличаться от того, что мы есть, надо узнать, что же мы есть. То ли это будут различные результаты притворства, то ли различные изменения души. Они не могут быть реализованы без самопознания. Замечательно все же, что именно те люди, которые не удовлетворены собой, которые страстно стремятся к новой личности, в наименьшей степени знают самих себя. Они отворачиваются от нежелаемого «я» и, следовательно, никогда не могут хорошо разглядеть его. В результате большинство неудовлетворенных людей могут лишь лицемерить, а не добиваться реальных изменений души. Они не откровенны, и их нежелательные качества сопротивляются всем попыткам самореализации и самопревращения.
Душа, которая познала себя, непроницаема для других.
• Страх происходит от неопределенности. Когда мы абсолютно уверены в чем-то, будь это даже от сознания нашей значимости или никчемности, страх нас не посещает. Таким образом, чувство полной никчемности может служить источником храбрости. Все кажется возможным лишь при условии, что мы или абсолютно беспомощны, или обладаем огромной силой. И то, и другое лишь стимулирует нашу легковерность.
• Гордость — это чувство, часто возникающее из того, что не является частью нас самих, в то время как чувство собственного достоинства рождается нашими возможностями и достижениями. Мы горды, когда отождествляем себя с собой воображаемым, с лидером, конечной целью, коллективным идеалом или собственностью. Страх и нетерпимость сосуществуют с чувством гордости. Они чувствительны и бескомпромисны. Чем меньше талантов и потенциальных возможностей заложено в нас, тем настоятельнее становится потребность в гордости. Основа гордости — в самоотрицании. Действительно, однако, и то, что наша гордость освобождает энергию и служит орудием достижения цели, она может вести к примирению со своим «Я» и возвращению к изначальной самооценке.
• Скрытность может быть источником гордости. Парадоксально, но скрытность играет ту же роль, что и хвастовство — они заняты сотворением маски. Хвастовство пытается вызвать самомнение, тогда как скрытность дает нам возможность чувствовать себя принцем, скрывающимся под маской смирения. Из этих двух качеств скрытность является наиболее трудной для проработки. При самонаблюдении хвастовство вызывает презрение к себе. Все же, как сказал Спиноза, «Люди ничем не управляют с большей трудностью, чем своим языком. Даже свои желания они могут сдерживать больше, чем слова». Скромность, однако, не является буквальным отречением от гордости, а заменой гордости самопознанием и объективностью. Насильственная скромность — фальш.
• Роковой процесс начинается тогда, когда индивидуум оставляет за собой «свободу иметь слабости» и оправдывает свое существование. Люди, пытающиеся доказать свою ценность, создавали великие произведения искусства, науки, технологии. Когда же такой человек не может дать себе выход и оправдывает свое бесполезное существование, это создает почву для катастроф, которые потрясают мир.
• Отдельный индивидуум устойчив до тех пор, пока он обладает чувством собственного достоинства. Поддержание этого чувства — серьезная задача, требующая много сил и внутренних ресурсов. Мы должны поддерживать свое достоинство, утверждать и доказывать смысл и ценность своего существования каждый день. Если же по какой-то причине становится невозможным удержать чувство собственного достоинства, человек становится взрывоопасным. Он отворачивается от теперь ничего не обещающего собственного «Я» и начинает гнаться за гордыней — взрывоопасным заменителем чувства собственного достоинства. Все социальные кризисы и беспокойства уходят корнями в кризис чувства собственного достоинства, когда массы с готовностью включаются в поиски утраченного самоуважения.