Брюс продолжал демонстрацию, безостановочно комментируя каждый из ударов. Руки Брюса со свистом рассекали воздух над головой «статиста», и, как только тот рефлекторно поднимал свои руки к лицу, кулак Брюса тут же устремлялся к его паху,
«Есть еще и такие удары ногой — прямой удар в пах и круговой удар и удар ногой в голову… Он выглядит немного испуганным», — бесстрастно комментировал Брюс, почувствовав, что овладел ситуацией.
И вдруг каждый из присутствующих понял, с какой невероятной скоростью и точностью направлены эти удары. Техники открыто хохотали. Их смешило положение, в которое попал их товарищ, и радовало, что они стали свидетелями того, чего им никогда прежде видеть не доводилось.
«Парню нечего беспокоиться, — тихо сказал режиссер своему помощнику. — А теперь покажите, пожалуйста, как настоящий мастер кунг-фу заканчивает поединок — холодно кланяется и удаляется».
Но прежде чем Брюс успел это продемонстрировать, пленка закончилась.
Хотя китайцы используют атрибуты различных животных как основу для гороскопов и понимания типов характера, подражание животным в их боевых искусствах скорее наводит на мысль о взаимоотношениях американских индейцев с «животными силы». Американские аборигены традиционно призывали своих животных-союзников, чтобы развить в себе подобные качества — быстроту оленя, зоркость орла или медвежью способность к исцелению. Подобно этому, «животные» формы искусства единоборства происходят от танцев шамана, одержимого духом животного. Как и в любой истинной мифологической традиции, акцент при этом делается не на физической форме животного, а на его жизненной энергии. В шаолиньской традиции «имитации» каждое животное снабжено определенным атрибутом. Например, тигр укрепляет кости; дракон придает силу духа. Впервые Брюс Ли познакомился с «животными» стилями еще в детстве, смотря фильмы о Мастере Кване.
«Когда практикуешь самостоятельно, то следуешь формам — например, подражаешь журавлю, обезьяне или жуку-богомолу», — объяснял Брюс, когда камера снова заработала. И несмотря на свой узкий костюмчик, он продемонстрировал форму журавля, разведя руки и производя ими плавные движения, одновременно напоминающие и изгибающуюся шею, и распростертые крылья огромной птицы. Внезапно он сделал молниеносный выпад, а затем взмахнул ногой выше головы.
«Бйиаа!» — разнесся пронзительный животный крик, и Брюс нанес мгновенный удар, прежде чем успел приостановиться и чуть ли не поклониться режиссеру, не прерывая представления.
«Отлично, — сказал тот. — Еще одна демонстрация, и мы закончим».
Поправляя пиджак и выбившиеся рукава рубашки, Брюс продолжал демонстрацию, приняв боевую стойку тигра и согнув пальцы как когти.
«Большое вам спасибо».
Через неделю отец Брюса умер в Гонконге. Поскольку в их семье только что появился ребенок, Брюс решил отправиться на похороны один. Когда он был в отъезде, Линда гостила у своей матери, до сих пор еще не смирившейся с их браком.
Когда Линда появилась в Сиэтле с маленьким Брэндоном на руках, мать встретила ее словами: «Как ты могла это сделать?»
Приехав в Гонконг, Брюс первым делом направился в морг, где находились останки его отца. Он прополз по полу от двери до гроба, громко плача и стеная. Китайская традиция требует, чтобы сын каялся, если он не присутствовал при последних минутах жизни отца. Остается надеяться, что громкие раскаяния Брюса принесли мир душе покойного Ли Хой Чуня.
Через две недели, когда Брюс и Линда снова были вместе в Окленде, к ним позвонил Уильям Дозьер, чтобы сообщить, что со съемками сериала о Чарли Чане решили повременить. Но он тут же добавил, что хорошая зрительская реакция на новый сериал «Бэтмен» («Человек — летучая мышь») позволяет ему продолжить ту же линию в совершенно новом фильме «The Green Hornet» («Зеленый шершень») с использованием прежней формулы — героя-авантюриста и его приятеля. Брюс согласился подписать контракт на год.
В мае 1965 года семья Ли взошла на борт самолета, направляющегося в Гонконг. По иронии судьбы (жизнь преподносит, порой, подобные сюрпризы) общая сумма, заплаченная за билеты, составила 1800 долларов. Именно эти деньги Брюс получил к тому времени от Дозьера.
Жизнь на Натан-роуд проходила не совсем гладко. Грэйс Ли до сих пор страдала, не будучи способной смириться с утратой мужа, а Линда страдала, поскольку ребенок постоянно плакал душными ночами. Но в отличие от Брюса, Линде не пришлось столкнуться с расовыми предрассудками со стороны новых родственников, как это было в ее семье. Но, зная лишь несколько китайских слов, она чувствовала себя не в своей тарелке. Брюс старался разрядить обстановку, шутя, что новый член их семьи является единственным на Земле светловолосым китайцем, или обещая всем, что Линда скоро удивит всех своим кулинарным искусством, чем только увеличивал ее проблемы.
«Бэтмен» был тепло встречен публикой, и пора уже было приступать к съемкам фильма «Зеленый шершень», но Уильям Дозьер все еще не знал, когда это должно произойти. Брюс постоянно звонил режиссеру в Америку, пытаясь узнать его планы, но ни разу не попытался переговорить с гонконгскими друзьями и коллегами, хотя те до сих пор активно занимались кинобизнесом. Все это свидетельствует о том, что именно в Америке Брюс решил «кое-чего добиться».
В течение четырех месяцев, проведенных в Гонконге, Брюс занимался делами недвижимости, оставшейся от отца. Иногда они выходили с Линдой за покупками или отправлялись на экскурсии или на море. Брюс как-то отнес Брэндона к Ип Мэну, чтобы тот благословил мальчика.
Хокинз Чун также гостил в это время в Гонконге, и они с Брюсом встретились на улице. Чун рассказывал:
Я уже собирался сказать «привет», но Брюс не дал мне и рта раскрыть. Я поразился, насколько быстрыми были его движения. Его характер совершенно не изменился. Он всегда хотел играть первую скрипку. Брюс сказал мне: «Я должен хорошенько повкалывать, чтобы побить всех своих соперников. Поэтому я и приехал в Гонконг. Я хочу отрепетировать еще парочку техник со стариной Мэном на кукле. Я хочу заснять его, чтобы показывать своим ученикам в Америке. Сейчас я туда и иду».
Через пару дней Брюс выступал в популярном телешоу. Он ничего не сказал ни о вин-чунь, ни о Ип Мэне, и я заподозрил, что их встреча прошла не совсем так, как предполагал Брюс.
Я знал характер Брюса. Если он хотел чего-нибудь, никто не мог остановить его. Если же его все-таки останавливали, Брюс на время скрывался. Затем появлялся, чтобы показать своим оппонентам, где раки зимуют. Затем я выяснил, что старый Мэн отказался сниматься во время формы с куклой.
Его традиционное мышление восстало против западного мышления Брюса.
До последних дней своего пребывания в Гонконге Брюс не прекращал активных тренировок в местном гимнастическом зале. Вспышки активности чередовались с периодами глубокой сосредоточенности. Он задумал полностью порвать с традицией и создать совершенно новый, свой собственный вид боя. Тогда же его стала беспокоить мысль о том, как заработать достаточно денег, чтобы содержать семью.
Глава 10. Зеленый шершень
В сентябре 1965 года Брюс, Линда и маленький Брэндон возвратились в Сиэтл, к родителям Линды. Брэндон все еще плохо спал по ночам. Его крики в течение дня время от времени сливались с ворчанием матери Линды, которая усвоила привычку рассуждать вслух о том, когда же Брюс найдет себе приличную работу.
Для Брюса настало время обратить мысли вглубь себя, хотя амбиции, толкавшие его вперед, становились все более сильными. Он читал все, что мог найти о различных видах единоборств, не забывая в то же время изучать учение Будды, Лао-цзы и Кришнамурти. Во время этого вынужденного бездействия у Брюса начались боли в спине.
Не успело еще семейство Ли вновь обосноваться в оклендском доме Джеймса Ли, как позвонил Уильям Дозьер, чтобы сообщить, что «Бэтмен» оказался настоящим хитом и что он через три месяца приступает к съемкам «Зеленого шершня».
В марте 1966 года Ли переехали в Лос-Анджелес, в маленькую квартиру на Вествуде, в дорогой западной части города.
Это был первый собственный дом Брюса и Линды. Узнав, что теперь за участие в каждом из эпизодов нового сериала ему будут платить по 400 долларов, Брюс сделал то, что на его месте сделал бы каждый мужчина, — отправился в автомобильный магазин и купил новую машину — скромную синюю «chevy nova».