В коррумпированном, зараженном Триадами Гонконге у полиции были более важные приоритеты, чем юный задира. Но в 1959 году произошло неизбежное. Он нарвался на подростка с влиятельными родителями. Те потребовали от полиции действий. Полицейские наведались в школу Брюса и предъявили претензии директору, который вызвал мать Брюса. Полиция поставила условие: «Или ваш сын прекращает, или нам придется его арестовать. Мы не можем позволить ему драться с гражданами дни напролет».
Когда испуганная мать вернулась домой, то объяснила ситуацию мужу. «Ужас! Так не может продолжаться!» — закричал отец. Грейс отвела своего восемнадцатилетнего сына в сторону, чтобы серьезно поговорить о будущем. Что только не предпринимали родители Брюса, чтобы их сын прекратил драться. Если бы он остался в Гонконге, то, скорее всего, оказался бы в тюрьме. Роли в фильмах тоже закончились. Он не мог зарабатывать на жизнь, снимаясь в одной-двух сценах низкобюджетных картин. У него не было возможности поступить в один из престижных университетов Гонконга. Маловероятно было даже то, что он окончит среднюю школу. В табеле успеваемости он был на сорок первом месте из сорока двух студентов. Напротив его имени в табеле была еще одна отметка: «отвратительное поведение».
Однако Брюс Цзюнь Фань Ли обладал одним уникальным преимуществом — он был гражданином Соединенных Штатов Америки. Если он вернется в страну, где родился, то сможет посещать специальную среднюю школу и получить диплом. Возможно, ему даже удастся поступить в местный колледж и платить, как местные дети[27]. Как и для миллионов иммигрантов до него, Америка представляла собой возможность начать новую жизнь. В Гонконге он свернул на темную дорожку. Смена обстановки может помочь ему вернуться на свет.
Кроме этого, существовала еще одна, последняя причина, по которой этот переезд имел смысл. В то время каждый американский мужчина был обязан по закону записаться на военный учет по достижении восемнадцати лет. Брюс должен был либо встать на учет, либо отказаться от своего гражданства в США.
Тех, кто не извинялся, Брюс использовал как манекен для ударов.
Несмотря на понятную логику, Брюс не хотел оставлять своих друзей и семью. Отъезд для него был словно приговор. Его будто отправляли в ссылку, в изгнание. «Брюс не хотел уезжать, но отец его заставил», — говорит Хокинс. «Брюс боялся отца и вынужден был подчиниться, — вспоминает Фиби. — Чутье папы подсказывало, что Брюсу необходимо познать тягости и лишения в США».
После того как первоначальное возмущение и негодование отступили, Брюс начал видеть ситуацию с точки зрения своих родителей. Он понял, что ему просто необходима радикальная перемена обстановки. «Однажды он сказал мне, что если бы остался в Гонконге, то, вероятно, попал бы в банду и погиб», — говорит Нэнси Кван.
По своей натуре Брюс был настроен оптимистично и независимо, поэтому поездку в Америку стал воспринимать как приключение. Он начал подробно планировать свою будущую жизнь. Во-первых, ему нужно было очистить свое имя. «Прежде чем любой житель Гонконга мог уехать в другую страну, он должен был обратиться в полицию и получить справку, что за ним не тянутся никакие преступления, — говорит Хокинс. — Брюс обратился за этим документом и обнаружил, что наши имена были внесены в список несовершеннолетних правонарушителей. Он позвонил мне домой: „Хокинс, большие неприятности! — кричал Брюс в трубку. — Наши имена в списке известных гангстеров. Я иду в полицейский участок, чтобы очистить свое имя. Заодно я позабочусь и о твоем“. Я поблагодарил его. Несколько дней спустя полицейский следователь пришел ко мне домой и расспросил меня о связях с бандами. Усилия Брюса, направленные на то, чтобы очистить меня, привели к еще большим неприятностям. Моему отцу пришлось заплатить следователю, чтобы убрать мое имя из списка, иначе я бы не смог поступить в колледж в Австралии. Я ненавидел Брюса за это!»
После того как Брюс решил все вопросы с полицией, он задумался о своей будущей профессии. 30 ноября 1958 года он написал в дневнике: «Теперь я пытаюсь определиться со своим будущим — стать врачом или кем-то другим? Если первое, то мне придется усердно учиться». Его душа лежала к работе в области медицины. Кроме врача, он видел себя и фармацевтом. В одном из своих первых писем на английском языке, также датированном ноябрем 1958 года, он обратился за советом к другу семьи, посещавшему медицинскую школу: «Я намерен в будущем изучать медицину или фармацевтику. Поскольку я не осведомлен в этом предмете, не мог бы ты объяснить мне, как стать врачом или фармацевтом, шаг за шагом? Как считаешь, смогу ли я преуспеть в этой области, если в настоящее время ничего не знаю об этом?»
27
В США существует градация цен в образовательных учреждениях: для жителей штата цена обычно гораздо ниже, чем для представителей других.