Когда золото закончилось, эту дешевую рабочую силу наняли для постройки Центральной Тихоокеанской железной дороги. Работы начались в 1863 году. Китайцы стали на западе теми, кем на юге были негры, а на востоке — ирландцы. С точки зрения бизнесменов из Калифорнии, китайцы были идеальными сотрудниками: они были чужеземцами, не имеющими права на гражданство, работающими по эксплуататорским контрактам за копейки; там, где иммигранты из Европы уже устроили бы забастовку, китайцы молча работали. «Они смирны, миролюбивы, покладисты, трезвого поведения и работают с утра до вечера, — писал Марк Твен. — Буйный китаец — редкость, а ленивого китайца просто не существует в природе»[33].
Напротив, белые иммигранты, особенно ирландцы, видели в покладистых китайцах нежелательную конкуренцию и приступили к поиску путей устранения людей, которых они называли «нагурами», «жителями Небесной империи» и «лупоглазыми прокаженными». Вместо того чтобы искать точки соприкосновения, профсоюзное движение Америки сплотило рабочих-европейцев против китайцев, в 1870 г. заявив следующее: «Мы настроены категорически против всех попыток капиталистов удешевить и низвести американский труд путем ввоза услужливых рабочих из Китая».
Еще недавно китайцев восхваляли, теперь же они попали под поток оскорблений. Газета «Дэйли Альта Калифорния» прокомментировала заявление: «Очевидно, что с моральной точки зрения соседи-китайцы даже хуже соседей-негров. В своей религии китайцы поклоняются идолам, в их нраве заложены хитрость и коварство, а в привычках — распутство и оскорбления. Они никогда не смогут стать похожими на нас». Китайские кварталы стали изображаться как логова несправедливости, погрязшие в опиуме и проституции. В семидесятых годах XIX века американская экономика вошла в «Долгую депрессию». В это же время растущее на Западном побережье китайское население стало восприниматься как угроза. К началу 1880-х годов оно достигло отметки в 370 тысяч — четверть от всей трудоспособной рабочей силы. То здесь, то там стали возникать разговоры о «желтой опасности» — люди боялись, что азиатская орда хлынет в Новый Свет и подавит белое большинство.
В 1881 году гнев белых рабочих, направленный против китайцев, вынудил законодателей в Конгрессе выдвинуть на рассмотрение Акт об исключении китайцев. Это был первый случай, когда страна всерьез рассматривала возможность наложить запрет на целую группу иммигрантов по признаку расы, этнической принадлежности или страны происхождения. «Почему бы не дискриминировать? — спросил сенатор Калифорнии Джон Ф. Миллер. — Америка — это страна, звучащая голосами белокурых детей. Мы должны сохранить американскую англосаксонскую цивилизацию, не загрязнив и не смешав ее с гангреной восточной цивилизации». Президент Честер Артур наложил вето на закон, опасаясь возможных последствий в торговле с Китаем. Общественность разразилась гневом. На Западе вешали чучела президента, а его портреты сжигали на многочисленных демонстрациях. В следующем году был введен компромиссный законопроект, накладывающий запрет на иммиграцию китайских рабочих. Акт был подписан президентом Артуром.
Вместо того чтобы остудить страсти, Акт об исключении китайцев лишь подлил масла в огонь. Запрета на миграцию было недостаточно — все китайцы должны были быть выселены. Белые каратели подвергли китайские общины периоду геноцида и террора, известного как «Изгнание». В 1885 году в Сиэтле толпа вынудила большинство китайцев покинуть город. Шестьсот китайских торговцев, которые отказались бросить свой товар, были окружены, доставлены на станцию Северной Тихоокеанской железной дороги, которая была построена потом и кровью китайских рабочих, и отправлены в Портленд. Министр обороны вынужден был ввести войска в Сиэтл, чтобы остановить китайские погромы.
Следующие шестьдесят лет китайцы в Америке жили закрыто и отчужденно в своих гетто — чайнатаунах. Их презирали и дискриминировали, им не доверяли. Эту ситуацию переломила атака на Перл-Харбор. В один миг 120 тысяч японских американцев были согнаны в лагеря для военнопленных, а отношение к Китаю резко поменялось на позицию «враг моего врага — мой друг». Почти в одночасье отсталая и полуколониальная страна стала ценным союзником, а ее граждан чествовали как героических борцов за свободу. Чтобы воспрепятствовать сдаче Китая японским войскам и заставить их сражаться на стороне Америки, президент Франклин Рузвельт 11 октября 1943 года отправил письмо, в котором призвал Конгресс «быть достаточно смелым, чтобы исправить историческую ошибку» и «заставить замолчать искаженную японскую пропаганду». Для этого необходимо было отменить Акт об исключении китайцев.