— Бери, — вторил ему я. — Так надо!
— Нет!
— Да!
— Давай!
— Нет… — протянув было руку к пистолету, Полина поспешно ее отдернула. — Даже не просите!
— Ты должна…
— Делай же!
Рука девушки снова слегка приподнялась, но, звонко хлестнув по ней второй, словно каждая из них жила самостоятельной жизнью, Полина снова убрала ее назад:
— Нет…
Неизвестно, сколько бы еще продолжались наши препирательства, но уже в следующий миг оружие оказалось вырвано из пальцев «дубля». Сделала это не девушка, и уж понятно не я: адским демоном вынырнув из полумрака, пистолет схватил Виктор, о котором мы, признаться, благополучно забыли — даже рук ему не связали, закрутившись. Хотя ведь собирались! А он, получается, в какой-то момент пришел в себя — и только ждал шанса отыграться…
Дальше все происходило очень быстро. Полина рванулась вперед, но, нарвавшись на выставленный локоть Панкратова, отлетела к подоконнику, глухо врезалась в него и, охнув, сломанной куклой повалилась на пол. С противоположной стороны на Виктора бросился Игорь № 2, однако чуть промедлил из-за раненой ноги — Панкратов уже успел положить палец на спусковой крючок и выстрелил в «дубля» практически в упор.
Вот только за миг до того, как из пистолетного ствола вырвалось пламя, Игорь № 2 пропал. Исчез. Растворился в воздухе.
А пуля никуда не исчезла. Более того, за первой последовала вторая. Не встретив на своем пути никакой преграды, одна из них ударила меня в грудь, выбив дух, вторая — в лоб, расплескав по стене мозги.
Так и подмывает сказать: «только я об этом уже не узнал»…
Узнал. Еще как узнал.
Навалившаяся на меня было тягучая тьма забвения, словно испугавшись собственной наглости, разом рассеялась, и прямо перед собой я увидел стриженый затылок Виктора. А в своих руках — двух полноценных, здоровых руках — увесистую железную трубу, которая на этот самый затылок и опустилась с размаху.
И еще при этом я отчетливо помнил, как, будучи «дублем» (хотя сам себя так, конечно, не называл), только что рванул в прошлое — недалеко, где-то на полчаса, и ненадолго — едва хватило сделать пару шагов, чтобы зайти Панкратову за спину. И вот — вернулся. Уже не номером вторым… Хотя нет, и им тоже. Но еще и самим собой прежним, «старшим». Два в одном.
И никакого пока заметного парадокса.
Виктор упал — на этот раз, похоже, навсегда — и, отшвырнув сослужившую свою службу трубу, я бросился к распростертой на полу у окна Полине. Ее левый висок был в крови, но, стоило мне склониться над девушкой, как та открыла глаза.
— Ты который из? — было ее первым вопросом. Затем, увидев неповрежденную руку, она сама же и ответила — как мне показалось, с некоторым разочарованием: — А, этот…
— И этот, и тот, — счастливо улыбнулся я напарнице. — Оба двое.
— Так бывает?
— Очевидно, да. Как тогда, в Питере под мостом — после Ярославля. Встать можешь?
— Конечно.
Для того чтобы подняться на ноги, ей все же потребовалась моя помощь.
— Правильно я понимаю, что больше нас здесь ничего не задерживает? — опираясь на мою руку, спросила Полина. — Или еще нужно что-то сделать с телами? — уточнила она, окинув взглядом поле завершившейся битвы.
— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, — заявил я, делая шаг к лестнице.
Спустившись по ступенькам, мы вышли на улицу. Дождь, еще совсем недавно поливавший вовсю, уже прекратился. Более того, небо почти расчистилось — и теперь с его черного бархата, лишь слегка подернутого серой ватой облаков, нам светили, дразня и маня, редкие (много их в городе видно и не бывает) холодные звезды. Какая из них окажется путеводной — и окажется ли хоть одна — можно было только гадать.
Мы же с Полиной двинулись куда глаза глядят. Просто вперед, в теплую московскую ночь — навстречу новому дню.
ЭПИЛОГ
Атолл Папанраасиа (неофициально — остров Якова Брюса), август 20** года
Текущий поток времени
Солнце палило нещадно. Оно здесь всегда палило нещадно, даже через пять минут после рассвета и перед самым закатом, о чем уж говорить сейчас, в полдень!
На все ее жалобы на местный климат шеф только посмеивался в бороду и обещал, что в сезон дождей они еще мечтать будут о ласковом теплом лучике. Включать кондиционер он разрешал только на пару часов, вечером — чтобы остудить комнату перед сном. Ну, тут его можно было понять — с электричеством на острове было неважно, почти все, что вырабатывали солнечные панели на крыше бунгало, шло на поддержание работы аппаратуры — а на пике этого даже не хватало, приходилось запускать пахучий и немилосердно рычащий дизель-генератор и жечь драгоценную солярку.