Выбрать главу

1895. Февраль, 1.

Ближе сошелся с Самыгиным (Марк Криницкий) — весьма замечательная личность. Довольно часто бываю у него. С Лангом, наоборот, начинаем расходиться.

1895. Март.

Умер Лялечкин. Эта смерть, против ожидания, глубоко затронула меня (Дневники. С. 20).

III-й вып. «Русских Символистов» будет на днях послан в цензуру; впрочем, я мало забочусь о нем, так как столь же разочаровался в русских поэтах символистах, как и не символистах. Больше интересует меня моя новая книга Chefs d'Oeuvre, которая появится осенью. Это будут шедевры не моей поэзии (в будущем я — несомненно — напишу и более значительные веши), а шедевры среди современной поэзии… (Письмо от 12 марта 1895 года // Письма к Перцову. С. 11).

1895. Апрель, 3.

Тщательно и часто переписываюсь с Перцовым (Дневники С. 21).

В мае 1895 года Брюсов писал Перцову:

Цензура сильно пощипала опять «Русских Символистов» и между прочим воспретила писать «Вып. III». В самом деле, на символистов начинают смотреть как на нигилистов, а виноваты мы сами с нашей статьей об анархисте Эверсе (Письмо от 1 мая 1895 года // Письма к Перцову. С. 23).

Напиши мнение о 2 выпуске «Русских Символистов»! Читал ли «Вестник Европы», статью Соловьева (1895 г., № 1)? Боже мой, он так уничтожил нас, что и клочьев не осталось. <…>

Жизнь веду смутную, совсем как подобает поэту, но надоела она мне страшно, и я думаю эдак на месяц запереться в своей комнате. Друг мой, думал ли Ты когда, что слово — очень несовершенный материал для искусства. Скульптор счастливее поэта — у него мрамор. Строго говоря, может существовать только лирика, ибо больше того, что поэт имеет в душе, передать он не может. <..>

Не правда ли, какой успех даже в сравнении с первым выпуском? А если бы Ты знал мои 4 поэмы [57]. Когда кончу Les Chefs d'Oeuvre (нужно Les или нет?) — буду писать эпос или драму… Прости, что пишу только о себе и о поэзии, но давно не получал от Тебя письма. Нашел одного дельного человека – некоего Фриче — будущий великий критик. Что касается Ланга, он мне опротивел – право – т.е. не как человек, но в больших дозах. Он ушел от отца, жил отдельно, а теперь возвращается — черт знает что такое! А неправда ли, и любовь это нечто «черт знает что»? Изучаешь ли Ты английский язык? Кажется, я писал Тебе еще до воцарения Николая II. Замечательно патриотично настроена теперь публика. На журнал, где в приложениях нет портрета государя, и не подписываются. Послал Верлену «Романсы без Слов» с письмом; жду ответа. И Тебя, конечно, жду ответа. Знаешь ли ты стихотворение Надсона:

Уронивши ресницы на пламенный взор.

(1881 г. Посмертное изд., с. 161). Надсон был лучшим поэтом. У Некрасова также есть чудные страницы.

Вражда есть ложь, раздор — дитя обмана (Письмо к Станюковичу от 5 января 1895 года // Станюкович В . С. 733, 73).

РУССКИЕ СИМВОЛИСТЫ. ЛЕТО 1895 ГОДА. [58]

<В этом выпуске «Русских Символистов» издателем назван В. Брюсов>.

Наши издания подверглись такой беспощадной критике со стороны и мелких и крупных журналов, что нам кажется необходимым выяснить свое отношение к ней.

Прежде всего мы считаем, что большинство наших критиков были совершенно не подготовлены к той задаче, за которую брались. Оценить новое было им совсем не под силу и потому приходилось довольствоваться общими фразами и готовыми восклицаниями. Все негодующие статейки и заметки не только не нанесли удара новому течению, но по большей части даже не давали своим читателям никакого представления о нем. Да и негодование-то относилось большие к заглавию, и мы убеждены, что появись те же стихи без открытого названия школы, их встретили бы вовсе не с таким ужасом. Не обошлось дело и без курьезов. Так, одна рецензия утверждала, что у нас сносны только переводы («Новое Время». № 6476), а другая, что переводы слабее всего («Всемирн. Иллюстр.», № 1319); кто-то серьезно предлагал считать символизмом все, перед чем можно воскликнуть «черт знает что такое» («Русское Богатство». 1894 г., № II), были такие, что сомневались в самом существовании Брюсова и Миропольского («Север». 1894 г., № 21): столь дерзко казалось называть себя русскими символистами.

Разбирая первые два выпуска, г.г. рецензенты старались по крайней мере доказывать свои слова, делать цитаты, указывать на то, что по их мнению было погрешностями простив языка; впрочем и тогда некоторые находили возможным говорить о наших книжках, не читав их («Звезда». 1894 г., № 13 повторяет в цитате опечатку «Новое Время»). Появление «Романсов без слов» поставило г.г. рецензентов в более затруднительное положение; подлинника они не знали, и потому им пришлось прибегнуть к голословным осуждениям («Труд». 1895, № 2 и «Неделя». 1895 г., № 11).