Жюльетта Бенцони
Брызги шампанского. Роман о замках
Антрекато (Entrecasteaux)
Председатель-убийца
Преступленье порочно, а не эшафот.
Строгий и надменный, желтый, точно колосья спелой пшеницы, Антрекато высокомерно возвышается над садом, созданным Ленотром для маркиза де Гриньяна, зятя мадам де Севинье, который жил там в спокойствии и роскоши. Замок окружен ореолом славы, но также запятнан кровью, хотя она и не протекла за его стены.
Слава замка ведет свое начало от одного из самых великих мореплавателей, когда-либо бороздивших моря под знаменами Франции: речь идет об Антуане-Жозефе-Раймоне де Брюни д’Антрекато, родившемся в этом замке и служившем под началом своего родственника бальи[1] де Сюффрена. Он отличился во многих битвах, был губернатором на Маскаренских островах. Людовик XVI, король-географ, отправил его на поиски Лаперуза в качестве вице-адмирала. Правда, следов пропавших у острова Ваникоро ему найти не удалось. И Антрекато не вернулся живым из этой экспедиции. Он умер от цинги на острове Ява, но его именем назвали канал между Тасманией и островом Бруни, так что оно навсегда осталось в памяти моряков.
А следы крови, о которых было упомянуто ранее, – это «заслуга» его племянника Жана Батиста, пожизненного председателя парламента Прованса, из-за которого Франция долгое время предпочитала вообще не упоминать имени этого великолепного имения.
Началось все в Экс-ан-Провансе утром 1 июня 1784 года. Ужасный крик донесся из распахнутых окон дома, в котором проживали молодой председатель, его жена, урожденная Анжелика де Кастеллан, и две их дочери. Этот крик тут же привлек внимание множества людей, правда, на этот раз их было меньше, чем обычно: половина города находилась в казарме, во дворе которой молодой офицер, соперник братьев Монгольфье, собирался запустить свой воздушный шар.
В доме царил переполох. В чувство приводили Марию Баль, камеристку маркизы. Собственно, это она так сильно кричала, а потом упала в обморок, разбив блюда с завтраком, и на то у нее была серьезная причина: она увидела на белых простынях своей госпожи кровь, а саму мадам д’Антрекато – сидящей с перерезанным горлом.
Тотчас же позвали ее супруга, который сам чуть не лишился чувств, увидев все это. Его отвели в спальню, пока лакей бегал за полицией. Слуги закрыли все ставни, дабы веселое солнце не проникало в дом, где произошло такое ужасное событие.
Начальник криминальной полиции, месье Ланж де Сюффрен, приходился маркизу родственником (все дворяне Прованса приходились друг другу в той или иной степени родственниками). А еще он был самым таинственным человеком во всей округе: холодным, молчаливым, с постоянно отсутствующим выражением лица. Хотя на самом деле под этой вялой маской таились глубокий ум и проницательность, просто он так вводил в заблуждение окружающих. Он осмотрел спальню, кровать и тело со всей возможной тщательностью. Ланж де Сюффрен наклонился, практически обнюхал пол, оглядел окна, занавески и недоверчиво пожал плечами, когда лакей скромно предположил, что маркиза, возможно, совершила самоубийство. Конечно, самоубийство, и это с тремя-то порезами на горле!..
Допрос мужа не принес результатов: тот не видел жену с прошлого вечера. Маркиза провела его у родственницы, которая устраивала спектакль; сам же маркиз ужинал вместе с начальником криминальной полиции у первого председателя. По возвращении они перекинулись парой фраз в гостиной и разошлись по спальням. Когда Ланж де Сюффрен, предполагавший, что смерть наступила приблизительно в три часа ночи, спросил, не слышал ли чего маркиз, тот ответил отрицательно, заявив, что спал как младенец. Однако услышать можно было бы многое: вся комната была перевернута вверх дном, ящики были вынуты, из шкафов все вывалено. Однако не пропало ни украшения, ни монетки. Преступление совершил один из проживающих в доме слуг? Д’Антрекато заявил, что никто этого сделать не мог, но потом он вдруг замешкался, когда Ланж де Сюффрен спросил, хорошо ли они ладили с женой… Ходили слухи о его связи с красавицей Сильвией де Сен-Симон.
– Уже нельзя и восхититься дамой без того, чтобы не быть тут же обвиненным в связи с ней. Злые языки, они что, вечно будут мне досаждать? – язвительно заметил маркиз.
Ланж де Сюффрен ничего на это не ответил. Он мог бы возразить, что это «восхищение» давным-давно уже обсуждалось в салонах, и мадам д’Антрекато нужно было бы быть действительно слепой, чтобы этого не заметить, однако полицейский предпочел промолчать. Он не вмешивался и когда вдовец объявил, что не может более переносить атмосферу этого дома и собирается уехать к своей тетушке, мадам де Блондель, и там подождать результатов расследования. Полицейский лишь сказал, что приедет навестить его к этой даме.
1
Королевский чиновник, выполнявший административные и судебные функции.