- Я пришел на работу добровольно, - сказал Элвис. – Как и Джонни. И над ним у тебя власти нет.
- Да вы оба можете уйти в любой момент. Джонни пусть возвращается машины мыть, а я просто буду хранить гри-гри твоей мамаши до самой тепловой смерти вселенной.
Я знаю, Элвис думал о том, как убить Полковника и вернуть душу матери, но в тот момент я почувствовал, как он успокаивается. Деваться некуда, он ничего не мог поделать, чтобы заставить Полковника отдать мешочек.
Мертвецы привели остальных. Их было четверо. Слепой - с ним я уже работал. Тощий и жилистый, альбинос с белой шевелюрой и кожей под стать. И носил он все накрахмаленное белое. Зато в черных очках и с тонкой черной тросточкой. Я знал, что за очками скрываются мертвые розовые глаза. И знал, что в тросточке скрывается меч. И знал, что, хоть Слепой не увидел бы солнца, даже если бы смотрел на него в упор, зато он слышал, как срет мышь в двух кварталах, а вонь чуял уже с одного квартала. Он мне нравился. Он видел в голове ближайшее будущее, как кино, а иногда видел не прошлое и не будущее, а обрывки из чужих миров и других мест. Лучше я объяснить не могу.
С ним был Джон Генри – здоровый чернокожий с такими ручищами, которые будто набили, как сосиски: упругие, жесткие и выпирающие. В деле он любил убивать молотом. За это, наверное, и получил прозвище, но ходили слухи, что он правда потомок Джона Генри – того былинного героя, который умер, состязаясь с паровым молотом. Точно не знаю. Даже не знаю, существовал ли тот, старинный Джон Генри. А этот Джон Генри носил гавайскую рубашку, на которой было столько цветастых попугаев, что населили бы все джунгли Южной Америки, широкие штаны и туфли с завязанными на петельки шнурками. Казалось, он может связать узлом стальную балку и носить вместо галстука.
С ним был Джек, азиат. Если думаете, что он у нас отвечал за кунг-фу, то ошибаетесь. Он отвечал за логистику. Полтора метра ростом, но крепкий для парня, который перебирает бумажки. Во многом поумнее нас всех, но в остальном – ну, скажем так, я бы не стал посылать его за хорошими бургерами. А, и драться-то он умел, но главным образом работал головой и планировал атаки.
А вот кто меня заинтересовал – да всех заинтересовал (по крайней мере, живых) – так это новичок. Ей было не больше тридцати, личиком свежая, как весна, волосы темные, как душа дьявола. И глаза такие же. Тоже не больше полутора метров ростом и, наверное, 50 здоровых и славно распределенных килограммов, красиво упакованных в синюю блузку с каким-то таким миниатюрным окошком для сисек. Кожа была бела, как хлеб. На ней были такие тонкие и узкие синие брючки, что даже веснушки на бедрах разглядишь, а также пиратские башмаки. Я подумал еще: если есть бог, или если там все создает матушка-природа, то они собрали эту дамочку на самом пике сил.
И тут я ее узнал. Не то что мы были знакомы, но она была восходящей звездой в мире музыки. Ее звали Рэйвен, хотя из уст ее слышалось далеко не карканье; скорее лилась патока с бурбоном и медом Тупело. Двигалась она как кошка. Небось, даже пердела незабудками.
- Эта дама, господа, которую вы все прожигаете глазами - Дженни Джо Даллас, также известная как Рэйвен, - объявляет Полковник.
- Вне сцены зовите меня просто Дженни, - говорит она.
Ее настоящее имя показалось мне нежным шорохом прохладных простыней и скрипящих кроватных пружин. Вы меня поймете, когда я скажу, что ее характер меня интересовал мало. По крайней мере, тогда. Иногда мальчишки растут медленно. Я не знаю, вырос ли до сих пор.
- Она у нас дебютантка, - говорит Полковник. – Еще на испытательном сроке. Но в обеих карьерах демонстрирует поразительные успехи.
- Спасибо, Полковник, - отвечает она.
Элвис, который всегда с дамочками был не промах, встал и подождал, пока она сядет. Не стал выдвигать ей стул. Это уже перебор. Мы - на деле, а когда ты на деле, достаточно простой вежливости. Элвис попал точно в золотую середину. Весь разулыбался. Уже думал о ночи и как все будет. В этих делах он был в себе уверен.
Мы с Элвисом знали остальных, все обменялись приветствиями. Джек пошутил, что рад видеть круглоглазых, но не помню, что в этом было смешного. Держите в уме, что после встречи с Дженни мои клетки мозга все перепутались, как червяки в консервной банке.
- Слышал, как ты поешь, - говорит Элвис Дженни, бросая нас с нашими разговорами. Мы тут же замолчали, только чтобы послушать ее. Голос был великолепный. Как перезвон колокольчиков.