Петр Мамченко
БУБЕН НА ИГЛЕ
Он вышел к городу ближе к полуночи. Немногочисленные огни сыграли роль маяков, хотя он не заблудился бы в любом случае.
Тёмные громады домов, только кое-где освещённые немногочисленными фонарями и редкими светящимися квадратами окон, не оттаявшая после зимы земля, чёрные силуэты деревьев в парке и острые, холодные проблески звёзд на пасмурном небе. Царство древней дикой ночи, не замечающее человека, игнорирующее его. Лишь жалкие тени остались от тех, кто раньше смел бросать вызов ночи, придёт время и нынешним «царям природы» потесниться.
Тот, кто стоял сейчас у первых домов не боялся ночи, и не потому, что считал себя сильнее или умнее, не потому, что слышал её тёмную песнь и не потому, что способен был к ней присоединиться. Просто ему было всё равно. Нынче он не интересовался сиянием звёзд и музыкой мрака. Впереди была работа, но для того, чтобы взяться за неё, ему было нужно вновь вспомнить своё человеческое имя, вновь растаявшее в призрачном сиянии тьмы.
Нечто зубастое и злобное выскочило из зарослей парка и с яростным рычанием ринулось к стоящему неподвижно тёмному силуэту. Незнакомец без особого интереса взглянул на крошечную часть извечного зла, приручённую самодовольными людьми. Это создание было таким же насквозь фальшивым, как и всё, к чему приложил руку человек.
За пару шагов до тёмного силуэта собака утратила весь свой пыл и с испуганным визгом шарахнулась в сторону.
— Ко мне, Дик! — скомандовал хозяин, наблюдавший из-за кустов за всей этой сценой. — К ноге!
И чего тут пугаться? Бомж как бомж, в меру грязный, в меру обносившийся. Ниже среднего роста, довольно хлипкий на вид. Но своему бультерьеру хозяин верил, как себе, и потому права качать не стал. Пусть себе стоит, может, собака побоялась блох нахвататься. И только заканчивая прогулку, он вдруг понял, что его так смутило в ночном незнакомце. Тот даже и не подумал испугаться.
Движения были отработаны до автоматизма. От энергичной работы кулаком послушно проступила вена пониже жгута, острая игла попала с первого раза, и еле слышно всхлипнул поршень. Одноразовый шприц, пустая упаковка и вскрытая ампула полетели в урну.
Он вновь чувствовал себя человеком. Грязным, голодным и больным человеком. Но теперь уже легко мог прочесть свои данные с засаленного, промокшего от пота паспорта, а пересохшее горло, он был почти уверен в этом, вновь обрело способность произносить членораздельные звуки.
Надо будет помыться и поесть. А ещё — достать новую одежду, или хотя бы тщательно выстирать эту. Но это позже, а для начала, он должен выполнить свою работу, и тогда часть из его проблем будет решаться другими. Где-то в кармане заскорузлой от грязи рубашки была записка с адресом, но он и так знал, где его ждут.
Подъезд был недавно вымыт, но запах курева и кошачьей мочи был неистребим. По стенам, там, где это позволяли различить немногочисленные лампочки, бежали надписи. От довольно красивых полупрофессиональных граффити до самого примитивного «Нинка — дура», оставленного размазанной фиолетовой пастой. Нинка в долгу тоже не осталась.
За большинством обитых дерматином дверей уже всё затихло. Но кое-где слышались звуки телевизоров, ругань, песни. Откуда-то потянуло запахом жарящейся рыбы, заставив вхолостую глотать слюну. Левая рука невольно потянулась, ощупывая пару консервных банок через днище рюкзака. Надо потерпеть. Если всё пройдёт нормально, сегодня он полакомится блюдами домашней кухни.
Тихо было и за массивной светлой дверью с таящимся в тени номером. Но тем, кто там ожидал его прихода, было явно не до сна. Если всё пройдёт так, как надо, в этой квартире он будет принят, как любимый родственник, ну, а если что-то не получится, вся злость разочарованной семьи не будет не иметь никакого значения, потому что сами они утратят последнюю надежду.
Звонок резкой трелью потревожил тишину, и сразу несколько человек задвигалось в квартире. Но открывать дверь вышла только женщина, облачённая в тёплый халат и тапочки на босу ногу.
— Дмитрий Андреевич? — голос прозвучал неожиданно молодо, и он неопределённо кивнул. Вроде бы так. Хотя какая разница, если оба твёрдо уверены, что встреча назначена между ними. — Мы Вас чуть пораньше ожидали.
Хорошее воспитание не позволяло ей поморщиться при виде гостя, хотя он был твёрдо уверен, что подъезд в ожидании этого визита мыла именно она, и в квартире его ожидает такой же идеальный порядок. Только внимательно смотрела, как он неловко стягивает чудовищно грязные и утратившие всякую форму ботинки. Да ещё едва заметно вздрогнула, встретившись с ним глазами, как и многие до неё, уловив яростное пламя, пылающее в зрачках.