С трудом сдерживая улыбку, Вероника Александровна написала направление и подписалась: ВЕТфельдшер Сорокина.
…На следующий день над этим направлением до слёз хохотала вся районная поликлиника – начиная с медсестёр из регистратуры, и кончая главврачом. Суть подначки заведующей зазабузовским медпунктом поняли все и сразу: про Горшкобоевых в их районе не слышал, наверное, только глухой. Поэтому когда Анджела Георгиевна входила в тот или иной кабинет, на лицах врачей и медсестёр тут же появлялись напряжённо-вымученные гримасы преувеличенно серьёзного выражения лица. Зато когда кабинет она покидала, там начинался безудержный хохот и стон. Но Анджела Георгиевна, ничего этого не замечая, всё сметающим не своём пути бульдозером шла от одного врача к другому, не обращая внимания ни на какие очереди.
При её появлении пасовали даже самые прожжённые райцентровские скандалистки. Даже торговки с местного рынка предпочитали не ввязываться с ней в словесные баталии. Ещё бы! Её сынуленька-нюнюленька был тяжело болен, и его нужно было срочно спасать. А эти бездельники-эскулапы, как видно, забыв о своём врачебном долге, никак не желали находить у нюнюленьки-зюзюлнньки даже намёка на что-то неизлечимое. Прямо, как сговорились!
Последним в длинном списке специалистов, которых намеревалась посетить Анджела Георгиевна, значился психоневролог. Тараном ворвавшись в его кабинет, она застала доктора за таким недопустимо-скандальным занятием, как кофепитие в рабочее время! Внезапное появление Анжджелы Георгиевны, влетевшей в дверь с топотом и грохотом, психоневролога несколько ошарашило. Едва не захлебнувшись кофе, он переменился в лице, а его левый глаз начал нервно подёргиваться.
– По… Почему без стука? – от неожиданности доктор даже начал заикаться.
– Потому, что мой сын тяжело болен, а вы не хотите исполнять клятву Гриппократа! – гневно выпалила визитёрша.
– Гиппократа… – робко поправил её психоневролог.
– Мне лучше знать, кому и в чём вы поклялись! – тигрицей прорычала Анджела Георгиевна. – Это мой сын, моя кровиночка… Вы должны ему помочь! – она ткнула пальцем в сторону доедающего мороженое Вениамина.
– А что с ним такое? – доктор протёр очки носовым платком.
Вздохнув, со слезой в голосе Анджела Георгиевна рассказала психоневрологу обо всех замеченных ею у сына проявлениях «психических аномалий». Особо она рассказала про появившееся у «кровиночки» совершенно ненормальное сочувствие к другим. А ещё про то, что он время от времени впадает в бредовое состояние, в котором может за что-то перед кем-то извиняться, а ещё, чего-то очень стыдиться.
– …Я очень хочу, чтобы мой сын стал таким же, каким и был всегда! Другого мне не надо. Поэтому вы должны сделать всё возможное и невозможное, чтобы я снова увидела своего сынуленьку-нюнюленьку!
«Нюнюленька» при этих словах поморщился и отвернулся. Судя по всему, чувствовал себя он неуютно. Психоневролог, посмотрев на мать и сына, растерянно спросил:
– Вам не хочется, чтобы ваш сын был честным, отзывчивым, совестливым?
– Мне не хочется, чтобы мой сын был застенчивой размазнёй, бесхребетным хлюпиком и слабохарактерным нытиком! – голосом киношного Бармалея почти проорала Анджела Георгиевна.
И доктор приступил к делу. Объявив, что он решил использовать методику, которую можно назвать «клин клином вышибают», прежде всего, психоневролог попросил Веньку как-нибудь его обругать. Например, назвать тупым бездарем и никчёмным эскулапишкой, или как-то ещё. Немного поколебавшись, «нюнюленька» неохотно, спотыкаясь на каждом слове, произнёс:
– Простите, доктор, но вы… То есть ты… Гм-гм… Тупой бездарь. А ещё… Гм-гм… Никчёмный эскулапишка.
Сказав это, он покраснел.
– Неплохо! – согласился психоневролог. – А теперь – это же, только без «простите», «гм-гм» и прочих междометий. Ну, смелее, смелее!
– Ты – тупой бездарь! Ты – никчёмный эскулапишка! – уже более уверенно, не краснея, и с некоторым даже удовольствием объявил Венька.
– А теперь – что-нибудь своё. Ну? Покрепче, покрепче!
– Ты – отстойный лабух, лузер и обормот! – начал перечислять Твикс. – Ты…
– Хватит, хватит, хватит! – психоневролог даже замахал руками. – Вижу, вижу, что всё уже наладилось, и ваш, уважаемая, «нюнююленька» с этого момента – снова стал настоящим хамуленькой. Моя работа закончена, забирайте это «счастье» и, так сказать, будьте здоровы!
Анджела Георгиевна выслушала его и недоверчиво спросила у Веньки:
– Венечка, радость моя, что бы ты сейчас хотел получить больше: новый скутер или айфон?