Барбара Мецгер
Бубновая дама
Глава 1
1800 год
— Мама!
Звук выстрела разбудил леди Шарлотту Эндикотт, дремавшую на коленях няни. Та пронзительно вскрикнула, и мама протянула руки, чтобы забрать у нее Лотти. Раздался еще один выстрел, послышались громкие, раздраженные голоса. Лошади понеслись галопом. Так быстро Лотти никогда раньше не ездила. Если папа узнает, то, рассердится, он граф, и все должны его слушаться.
Карета раскачивалась из стороны в сторону, потом накренилась и полетела вниз с крутого обрыва.
Ужасный грохот, а затем тишина.
Лотти вылезла наружу, прижимая к себе куклу и не понимая, откуда у нее на переднике кровь, а на лице порезы. Черные ботинки няни торчали из-под крыши разбившейся кареты. Лошади запутались в постромках и не двигались с места. Но Лотти не смотрела на них.
Мама ни разу не откликнулась на ее зов.
Потом с обрыва, оттуда, где проходила дорога, сполз человек. Это был новый конюх. А Недди, который обещал ей выбрать имя для пони, ждущего Лотти дома в Кард-Холле, заболел и остался в Кингстоне после похорон дедушки Амбо.
Новый конюх стал говорить нехорошие слова, его нога тоже была в крови, он хромал. Оглядев разбитую карету, он посмотрел наверх, чуть повернув голову, будто слушал, не приближается ли багажная карета, следующая за ними. И тут увидел Лотти.
— Черт побери, девчонка!
Лотти попятилась, но споткнулась о сломанное колесо. Тогда человек схватил ее за шиворот и поднял вместе с куклой.
— Знаешь, как меня зовут?
Лотти кивнула:
— Деннис Годфри. Няня мне говорила. Она еще запрещала смотреть на твой золотой зуб.
— Проклятие. — Годфри поставил ее на землю и вытащил из-за пояса пистолет. — Меня в любом случае теперь повесят, зато твоему папе теперь будет потрудней меня схватить. — Он смотрел на Лотти, заряжая пистолет, и размышлял. — Твой папа уж точно заплатит королевский выкуп, чтобы вернуть тебя. Говорят, он богатый. И сможет уговорить шерифа не бросаться на мои поиски, раз от этого зависит твоя жизнь.
Годфри опять сунул пистолет за пояс, затем присел на корточки перед Лотти. Застонав от боли в ноге, он сорвал шейный платок, чтобы перевязать рану, и, когда затянул узел, произнес:
— Считай, тебе сегодня повезло, маленькая леди. Дядюшка Годфри возьмет тебя с собой.
Лотти отрицательно покачала головой. Он же слуга, не родственник.
— Нет, я подожду здесь папу.
Годфри раздраженно шлепнул девочку.
За все три года жизни леди Шарлотты Эндикотт никто еще ни разу не ударил ее. Потрясение и боль стали для нее слишком большим испытанием. Лотти забыла, что должна быть храброй, как учил ее папа. Она просто маленькая девочка, ребенок, она хотела быть с мамой. Она хотела домой.
Лотти заплакала.
Деннис Годфри схватил ее за плечи и встряхнул.
— Перестань сейчас же! Ты идешь со мной, и кончен разговор. Веди себя хорошо, тогда будешь в тепле и уюте, пока я не получу свои деньги. Один твой звук, одно слово кому-нибудь, и ты никогда уже не увидишь свою семью. Я так тебя спрячу, что никто в жизни не сможет найти. Поняла?
Хотя он все еще тряс ее, Лотти удалось сказать:
— Мои братья найдут меня.
Во время игры в прятки обожаемые старшие братья всегда ее находили.
— Если будешь продолжать в том же духе, скажешь кому-нибудь хоть слово, назовешь свое или мое имя, тогда я найду твоих драгоценных братьев и застрелю, — Годфри последний раз сильно встряхнул ее, — как кроликов. Потом разрежу на куски, чтобы их нашли и съели хищные твари. Крысы, вороны, черви…
Лотти потеряла сознание.
— Вот и прекрасно. Меньше хлопот.
Он завернул леди Шарлотту в свою куртку грубого сукна, бросил на спину одной из стоявших лошадей и скрылся раньше, чем стало известно об ужасном происшествии.
Чтобы заставить ее молчать, Годфри прибавил к угрозам лауданум. Пузырек с настойкой опия бандит взял у врача, вынимавшего у него из ноги пулю, полученную от кучера разбившейся кареты. Кроме того, хирург, который был также цирюльником, владельцем похоронной конторы и ветеринаром, не задавая лишних вопросов, обменял выносливую кобылу и седло на породистую упряжную лошадь.
Деннис Годфри, он же конюх, наемный бандит, иногда разбойник с большой дороги, а теперь убийца, ставший похитителем девочки, отправил в Кингстон записку и поскакал в Лондон. По возможности он избегал людных дорог, ехал ночью, когда луна освещала путь, и не отвечал на вопросы тех, кто по глупости решался поинтересоваться, что он везет и куда так спешит.
Лотти проснулась в темной, пыльной, дурно пахнущей комнате. Ответом на ее всхлип были суровый взгляд и угрожающе поднятая рука плохого человека, имя которого ей нельзя произносить вслух. Она съежилась на тонком матрасе, обиженная, голодная, испуганная. Бросив ей ломоть черствого хлеба и кусок сыра, он указал на чашу с отбитым краем.
— Знаешь, как этим пользоваться? Если нет, тем хуже для тебя. Я не собираюсь менять пеленки.
Конечно, Лотти знала, как пользоваться ночным горшком. Она же не маленькая. Только она еще ни разу не пользовалась таким грязным. И не ела немытыми руками. Няня бы рассердилась, но тут не было няни. Был плохой человек, а еще другой, поменьше, которого он называл Лупоглазым. Наверное из-за того, подумала она, что глаза у незнакомца были навыкате, как у жабы. Лотти ела хлеб и слушала.
— Говорю тебе, мы разбогатеем. — Деннис Годфри лежал на кровати, вытянув забинтованную ногу, рядом стояла бутылка виски. — И расквитаемся. Чертов кучер уже поплатился, что стрелял в меня, дурак. А теперь заплатит Филан Слоун. Он даже не потрудился сказать, что кучер вооружен да еще верен своему хозяину.
— Но почему он должен платить за девочку, если она всего-навсего дочь его умершей кузины?
— А потому, что он будет висеть рядом со мной, если меня поймают. Он ведь нанял меня остановить карету, верно? Значит, нарушил закон. Это не моя вина, что кучер не свернул к обочине. Слоун заплатит мне достаточно, чтобы я смог уехать из страны и с шиком жить где-нибудь. Я уже сказал ему, в какой банк переслать деньги, а иначе я отправляю письмо в полицию на Боу-стрит.
— У графа карман глубже.
— И влияния больше. Пускай Слоун связывается с ним. Мне плевать, откуда придут деньги, только б они ждали в этом лондонском банке. Могу поспорить, Кард отправится на север раньше, чем успеет получить мою записку. Обо мне Слоун не скажет, иначе ему придется признаться в соучастии. Как только граф вернется в Лондон, я пошлю ему записку, в которой потребую выкуп. — Поднеся ко рту бутылку виски, Годфри засмеялся. — Я получу с обоих джентльменов, а им будет невдомек. — Потом он взглянул в угол, где сидела Лотти. — Если она станет доставлять мне беспокойство, я пошлю его сиятельству палец девчонки в подтверждение, что она у меня.
Лотти немедленно сунула большой палец в рот.
— Только я вот думаю, куда ее пока деть?
— Послушай, брось ее в Темзу, и дело с концом. Но прежде отрежь у нее пару локонов, чтобы положить в записку о выкупе и доказать этим, что она у тебя. Они скорее узнают ее светлые волосы, чем палец. К тому времени, когда найдут тело, ты успеешь получить свои деньги. А я — свою долю. Так мы не будем беспокоиться, что девчонка расскажет кому-нибудь про нас.
Годфри сделал очередной глоток из бутылки.
— Я никогда еще не убивал маленьких девочек. А ты?
Эзра Исколл покачал головой. Он торговец, а не убийца, хотя умел обращаться с ножом. Продавал он большей частью подержанные вещи, приобретенные честным или другим путем. Кроме этого, он был наводчиком воров и грабителей, имел под своей лавкой тайные комнаты для отбросов общества. Сейчас Эзра больше походил на карпа, заглатывающего муху, чем на жабу.
— Да она уже сейчас не очень хорошо выглядит. Того и гляди заболеет.
— Не заболеет. Если захочет жить.
Лотти продолжала сосать большой палец, глаза у нее стали, как у Эзры.
— Ступай, найди Молли, скажи, что нужно посидеть с девочкой… больше ничего, просто посидеть. Она придет, моя преданная сестра.