Тот снова успел увернуться, и демон врезался в стену пентаграммы, сполз по ней, и полукровка хладнокровно вогнал плутонианцу в основание черепа кинжал, вытащенный из сапога.
Демон дернулся последний раз и затих.
В комнате, куда очень давно не проникал солнечный свет – окна закрывали тяжелые шторы, – сидел, устало запрокинув голову, мужчина лет тридцати на вид. Лишь седина выдавала его истинный возраст.
Внезапно он вздрогнул и до боли вцепился в ручки кресла: тонкая энергетическая нить, связывающая вызывающего и вызываемого, лопнула, хлестнув огненной плетью того, кто рискнул призвать плутонианцев…
Эльф нервно закусил губу, ожидая, пока спадет нежданная волна боли, осторожно разжал побелевшие от напряжения пальцы, помассировал ноющие виски…
Не вышло! Но – как?! Почему? Девчонка не могла… не должна была справиться даже с одним демоном, не то что с двумя! Значит, ей кто-то помог. Но вот кто?
Ирдес окинул спокойным, даже каким-то флегматичным взором последствия разыгравшегося побоища. Перспективы его не радовали: жутко болело плечо, да плюс еще кинжал и меч придется к магу нести – усиливающие заклятия обновлять, а то после битвы с такими демонами они могут сломаться в самый неподходящий момент.
Эльф вытер клинки о шкуру одного из демонов, затем, порывшись в кошельке, извлек небольшой флакончик, отливающий холодным серебряным светом, и раздавил его пальцами. Эрика недоумевающее фыркнула, подумав, что такого простого действия, как выдернуть пробку, этот эльф, похоже, попросту не знает.
Светло-зеленый дымок, выскользнувший из пузырька, на мгновение замер, изогнувшись вопросительным знаком, а вслед за этим потянулся к плутонианцам, неэстетичными кучами валяющимся на полу.
Эльф страдальчески закатил глаза:
– Не-на-вижу конденсированные заклинания… Да не их надо лечить! Меня!
Дымок вновь застыл, напоминая странную туманную ленту, некоторое время повисел неподвижно, а затем вернулся к Ирдесу, обвив его плечо подобно браслету из старого серебра.
И лишь после этого полукровка соизволил обратить свой взор на тех, кто был заперт в пентаграмме.
– Какая встреча! – с легкой улыбкой протянул он. – Не ожидал вас увидеть…
Эрика потрясенно уставилась на него:
– Не ожидали?! Тогда какого черта вы делаете в моем доме?!
– Гуляю, – улыбнулся темный эльф, – воздухом свежим дышу…
– Тогда идите, гуляйте где-нибудь в другом месте! – не выдержала девушка.
Голос Ирдеса сочился медом:
– Вы не поверите, но мне нравится именно эта часть города…
– Без-з-з-з-умно рада за вас! – прошипела воровка. Девушка была готова сорваться, и лишь не до конца исчезнувший страх удерживал ее на грани вежливости. Эльф позволил себе вежливую улыбку.
– Благодарю. Кстати, вам удобно… вдвоем? Пентаграмма довольно мала… – Забота в его голосе казалась настолько искренней, что Эрика постаралась взять себя в руки.
– Не то чтобы очень… Вы нас не выпустите?
С лица Ирдеса мигом слетела улыбка, а тон стал ровным и деловитым:
– Только в обмен на диадему. Отдайте ее мне, и я уберу свечи.
– А если не отдам?!
Эльф, тяжело вздохнув, извлек из кошелька новый пузырек:
– Вы слышали о специальном зелье, продлевающем срок действия предметов? Я просто капну понемногу на каждую свечу и уйду.
– Ты не посмеешь… – выдохнула девушка.
Она забыла о всякой вежливости, на миг представив, что будет, если…
– Вы уверены? – заломил бровь эльф.
Джейт, до этого момента молча следивший за развивающимся диалогом, решил, что пора вмешаться:
– Э, люди добрые, мы сами не местные! Объясните, кто чем может – желательно, доступным языком – вы таки о чем?!
Эльф покосился на него:
– Вы… Из-за него отказались принимать мое предложение? Зря. – Джейт не понял, с чего бы Эрике из-за него отказываться выдавать корону, тем более что ее у нее попросту нет, но на всякий случай скорчил умную физиономию. Ирдес же решил, что если он объяснит – хуже не будет, и продолжил: – Эти свечи – небольшие, сгорят максимум завтра к вечеру. Но если хоть одна капля зелья попадет на фитилек, они будут гореть долго, очень долго… Год. Два. Десять. И к тому моменту, как они погаснут, здесь останутся два скелета.
Эльф блефовал. Если Эрика так нужна дону Кевирту, он пришлет кого-нибудь открыть пентаграмму, так что пленники пробудут в комнате самое большее день-два. Но ведь девушка этого не знает.
Ирдес присел на корточки перед одной свечой и протянул руку с пузырьком к фитильку:
– Ну так что? Может, вы передумаете?
Нервы бубновой десятки уже неделю были натянуты как гитарные струны. Последнего вопроса хватило, чтобы девушка рванулась вперед и, упершись ладонями в стену пентаграммы, зашипела, глядя в глаза бубновому королю: