Сам он объяснял это просто: давит. Тело, душа, выбранная роль… Когда становилось совсем невмоготу, он метался по комнатам и кричал. Как страшно он кричал! Майка успокаивала его, изгоняя злые тени, терзающие любимого. Однажды, во время особенно страшного приступа, она взяла с Марта слово. Никаких историй. Никаких королей, обманутых торговцев, мстительных баронесс. Хватит.
Это помогло. Помогло, даже чересчур. Майка вспомнила безразличные глаза Марта… а потом — взгляд Гинаса. У них было слишком много общего.
— Глупости, — сказала она себе. — Пройдет. Он давно уже перестал быть злым волшебником. Я бы почувствовала.
Солнечный зайчик успокаивающе подмигнул Майке. Она улыбнулась в ответ. Конечно, пройдет. Странно: почему в памяти не осталось ни одной сказки Марта? Их же было так много? И все они были хорошими. Наверное…
Она открыла дверцу печки и подбросила полено. Пламя плеснуло жаркой волной, набрасываясь на добычу. Майка пододвинула скамеечку и уселась так, чтобы все время видеть пламя. Пламя и пляшущих саламандр.
Как и в предыдущие отъезды, ее не покидало чувство, что на самом деле Март никуда не уехал. Он где-то прячется. Если хорошо поискать, наверняка его можно найти. Где-то в животе возникло сосущее чувство одиночества. Хорош муженек… Оставил ее наедине с этим сумасшедшим убийцей. Профессионалом из Старой гильдии. Конечно, жизни ее ничто не угрожает, но вот чести… Неужели Гинас пытался с ней заигрывать?
Она вспомнила унылое лицо юноши. Нет, вряд ли… Гинас напоминал ей Марта, оказавшегося в тупике. Похоже, он не знает, что делать. Схватился за ношу не по силам, а бросить не может. Волшебник — это не просто сильный человек. Это — перекресток. Вопреки распространенному мнению, злых и добрых волшебников не бывает. Тьмы, заключенной в маге, хватит, чтобы уничтожить целую страну. Но тьму эту удерживает свет. Они сплетены неразрывно; одно следует за другим.
Майка протянула к огню ладони. Как ей хотелось сейчас, чтобы Март — большой, сильный, славный — подошел и обнял ее за плечи! Утолил эту тянущую пустоту внутри. В Марте нет зла и тьмы. По крайней мере, она не видит их. А уж кому еще знать ее мужа, как не ей?
Странно. Присутствие Марта стало сильнее. А еще усилился тонкий душок — тот, что временами появлялся в доме. Запах, странным образом связанный с таинственными кладовыми и ключами. Запах, о котором Майка вспомнила, едва засунув в рот окровавленный палец.
Что-то стукнуло за спиной. Тихо, почти бесшумно приоткрылась дверь гостиной. Юная женщина не обернулась. Она сидела сгорбившись, глядя в пламя. Тьма вокруг сгущалась.
Половицы заскрипели, а потом все стихло.
Майка была права. И не права одновременно — так бывает.
Мартиллон никуда не уехал. Последнее время он вообще не покидал замка. Не мог. Когда это началось, Март не мог сказать с точностью. Просто в один день он вдруг понял, что единственное место, где он может бежать от себя — это кабинет. Жене говорил, что отправляется по таинственным мажьим делам, а сам забирался с ногами в кресло и проводил там долгие часы, прислушиваясь к силе, что ворочалась за пределами замка. Словно в снах, где он был ребенком и, приложив ухо к стене, слушал шорохи пауков, живущих в мертвом доме. Не двинуться. Не шелохнуться. Вдруг заметят?.. Сердце обмирает от сладкой жути. Ноги становятся ватными.
С этих снов когда-то началась его магия…
Когда Майка взяла с него слово, что он оставит сказочничество, Март обрадовался. Девочка, смотревшая на мир ясно и светло, все решила за него. И хорошо. И пусть.
Вот только с этого дня сила, живущая снаружи, обрела имя. Имя это Мартиллону никто не говорил. Оно возникло само. Иногда оно выплескивается в снах… но Майка не слышит его. Милая, милая Майка…
От неудобной позы ноги волшебника занемели. Подниматься не хотелось, а следовало бы. Кто-то проник в кабинет, куда испокон веков никому чужому не было ходу.
Щеки коснулось едва ощутимое колебание воздуха. Уже?.. Так быстро? Молодцом, парень. Март мягко, почти нежно взял со стола короткий шест. Оттолкнулся от подлокотника. Выпад, рука в сторону. Воздух — укол!
Убийца выпал из теней, словно те вдруг перестали его держать. Неуловимый взмах рук — и метательные ножи отскочили от зеркала.
— Ты же был там! — потрясенно вскрикнул Гинас. — Я…
— А теперь — здесь.
К чести волшебника, сказал он это после того, как ударил. Убийца осел на пол, хватая ртом воздух. Ноздри его наполнились кровью.