Выбрать главу

– Не представляю, как за это взяться. С какой стороны?

– Нужно будет найти членов их секты и всех опросить. Когда соберешь достаточно информации, ты сам поймешь, что нужно делать дальше, в какую сторону двигаться. И обрати внимание на предположение, что нож может быть сделан из рессоры. Может кто-то из сектантов кареты ремонтирует.

Трегубов внутренне содрогнулся, представляя себе опросы сектантов, режущих друг другу детородные органы.

– Да, кстати, – спохватился пристав, – раз уж я тебя перевел работать в город, давай, займись одним деликатным делом. Ты у нас человек образованный, с хорошими манерами. Тут только такой и нужен.

– Что Вы имеете ввиду, Илья Петрович?

Столбов тем временем копался в кипе бумаг, сваленных на краю стола, перебирая их быстро, но аккуратно, чтобы бумаги не посыпались на пол.

– Где же оно? – бормотал Столбов. – Давно пора навести порядок, отобрать старое и ненужное, но времени не хватает.

– Попросите Белошейкина.

– И то правда, пусть отсортирует. Ага, вот оно! Пришло письмо из Москвы. Запрос от жандармов. Помнишь, они у нас аресты народовольцев провели?

– Конечно, помню, – по спине Трегубова пробежал тревожный холодок.

– Так вот, – продолжал пристав, просматривая найденное письмо. – Они провели допрос арестованных террористов, и один из них на допросе признался, что у них был сообщник из местных. То есть наш туляк.

– И как его зовут, известно? – замогильным голосом спросил Иван.

– Конечно, известно: Николай Канарейкин, сын уважаемого в нашем городе купца Канарейкина. Здесь то ты и нужен. Люди в городе известные и не простые, нужен мягкий и аккуратный подход. Кто знает, правда это или оболгал его преступник.

– Правда, – ответил собравшийся с духом урядник. Он понял, что дальнейшая ложь заведет их в ещё больший тупик. Помимо прочего, он не мог врать в таком деле своему наставнику, не мог подвести его.

– Как так? – опешил Столбов, удивленно таращась на Ивана.

– А вот так. Коля – наш с Михаилом Торотынским одноклассник по гимназии, – вывалил молодой полицейский, ошарашенному приставу, – связался не с теми людьми. Но он не сделал ничего плохого, только разговоры разговаривал. Мы с Мишей, как выпустили нас из тюремного замка, ему всё объяснили, и он понял. Он понял и отказался от участия в их планах и делах. Сам отказался.

– Так, – выдохнул, вставая пристав. – Значит, только разговоры разговаривал. А ты, стало быть, знал и ничего не сказал мне? А ну бы его ещё тогда арестовали и вместе с тобой? Снова в тюрьму! А меня бы спросили, кого это я на работу в полицию набираю!

Иван опустил голову, ему нечего было сказать в своё оправдание.

– И что мне, скажи на милость, теперь делать? – продолжал пыхтеть Столбов, нависнув грузным телом над сидящим урядником.

– Это всё моя вина, я готов понести ответственность. Готов уйти в отставку.

– Уйти в отставку?! – ещё больше взбеленился пристав. – Посмотрите, каков! Получил в наследство имение и уже в отставку. Так?

– Нет, не так, – Иван встал со стула и посмотрел в глаза приставу, – я хочу остаться в полиции, хочу служить, а не заниматься сельским хозяйством. И я не просил и не ждал, что у меня вдруг появится какое-то наследство. А что касается Николая: что мне было делать? Арестовать своего друга? За что? Он ничего не сделал, только доверился мне и рассказал о своих взглядах! Как другу!

Столбов слушал Трегубова и постепенно остывал.

– Ты мог прийти ко мне и всё рассказать, и мы что-то придумали бы. Не отдали бы жандармам твоего Николая. А сейчас что прикажешь мне делать? Солгать, совершить должностное преступление или все-таки арестовать твоего Канарейкина? Вдруг он что-то знает?

– Ничего он не знает. Дурак наивный, вот и всё.

– Ага, а как это проверить? – буркнул Столбов, снова усаживаясь на кресло. – Садись, не маячь!

Пристав замолчал и задумался, не глядя на Ивана. Спустя пару минут он что-то решил.

– Хорошо, я подумаю, как сделать так, чтобы твой друг не пострадал. Я тебе верю, что он ни при чём. Ещё я не поддерживаю нынешнюю моду наказывать за мысли, – проговорил пристав. – Каждый волен мыслить свободно, а судить надобно уже только за поступки.

– Спасибо, Илья Петрович, – поблагодарил Иван, снова вскакивая на ноги.

– Погоди благодарить, садись. За то что скрыл от меня информацию, поручаю тебе дело, которое будешь вести в свободное от расследования убийства сестёр время. У меня сейчас нет времени, а заниматься им нужно. Думаю, не моё это – бумажная работа и волокита.