— Тогда Рексом дуй в магазин! — Олег бросил на колени Козубу деньги и пошёл прочь от машины.
«Волга» резко рванула с места.
— Из тебя бы вышел отличный воспитатель, — расплылся в довольной улыбке Ояр.
В сопровождении Долгоногова Олег подошёл к месту убийства. Поздоровавшись со всеми присутствующими за руку, Островецкий внимательно осмотрелся, пытаясь зафиксировать в памяти детали: мало ли что когда-нибудь всплывёт. Олег по опыту знал: чем дотошнее работаешь на месте преступления, тем легче потом работать на раскрытие и доказывание.
Погибший лежал на боку между рельсами в луже крови. Левая рука находилась на рельсах. Ноги согнуты в коленях. На кителе, чуть ниже орденских планок, — пятно запекшейся крови.
От места трагедии до автодороги, ведущей в порт, было чуть больше сорока метров. До жилого массива — около четырёхсот метров. Метрах в двадцати от трупа располагались опоры пешеходного перехода, ещё дальше — забор, огораживающий территорию порта. Примерно в ста метрах от места происшествия, за забором, находилась вышка портовской охраны.
— Оттуда место преступления плохо видно, мостик мешает, — перехватил взгляд Олега Ояр. — Да и не дежурил там ночью никто. Я справлялся, у них людей в охране не хватает, — со вздохом сообщил он.
— Ну, вот и будет нам место, когда попрут из ментовки, — мрачно пошутил Олег.
Он взял из рук недавнего стажёра прокуратуры Коношонка протокол осмотра места происшествия и углубился в чтение. Лёня Коношонок, тоненький двадцатитрёхлетний парнишка, недавний выпускник юрфака, восторженно смотрел на майора. Близко они не были знакомы, но Лёня много слышал о ментовском «важняке» и невольно старался походить на него.
— Ну что ж, толково, очень толково, — одобрил Олег, возвращая протокол Коношонку.
Протокол действительно был составлен очень подробно и грамотно. «А со временем из пацана получится хороший следователь!» — подумал Олег.
— Только вот заниматься теперь этим делом придётся мне, — сообщил он.
— Я бы и сам справился! — обидчиво воскликнул Лёня.
Все невольно улыбнулись.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Олег. — Ещё бы убедить в этом твоего шефа.
Лёня понуро потупился.
— Да не расстраивайся ты, — Островецкий дружески потрепал парня за плечо. — На твой век этого дерьма ещё хватит — черпаком не перехлебаешь.
Ояр подмигнул Лёне: внимай, мол, начальству.
— Ну, что ещё скажете хренового? — обратился Олег к присутствующим. — Улдис, давай с тебя начнём.
Ровесник Островецкого судмедэксперт Улдис Боярс задумчиво потеребил густую рыжеватую бороду.
— Значит так, убийство было совершено между двенадцатью и двумя часами ночи, — Боярс говорил с тяжёлым латышским акцентом, но правильно, грамотно формулируя предложения. Сказывался многолетний опыт составления заключений судмедэкспертиз.
— Удар был нанесён точно в сердце колющим предметом, предположительно ножом или кинжалом шириной около трёх сантиметров. Думаю, что смерть наступила мгновенно. Более конкретно — после вскрытия.
— Что по ножу? Нашли?
— Нет, — откликнулся Долгоногов. — Прошлись по спирали метров пятьдесят, но ничего не нашли.
— Та-ак… Передашь Шестакову, чтобы попросил у танкистов взвод солдат и организовал сплошное прочёсывание прилегающей местности. Ответственным пусть назначит кого-либо из участковых.
— Саныч, что у тебя? — Олег перевёл взгляд на криминалиста.
Старший эксперт-криминалист подполковник милиции Юрий Александрович Косенков был одним из лучших в республике специалистов. Нередко его приглашали для проведения экспертиз и семинаров в другие районы, с его мнением считались даже в ЭКО МВД[3]. Собственно, и подполковника-то он, находясь на майорской должности, получил в виде исключения, как признание его служебных заслуг. Худощавый, сутуловатый сорокапятилетний Юрий Александрович невольно симпатизировал атлетам Ояру и Олегу, чем Островецкий частенько беспардонно пользовался, упрашивая Саныча сделать экспертизу по своим делам вне очереди.
— Олежа, — Косенков смотрел на Островецкого снизу вверх, — во-первых, уже два раза прибегали из порта: им надо пропустить состав под погрузку — судно простаивает.
— Перебьются, не каждый день на их путях людей убивают. А что — во-вторых?
— Судя по порезу ткани на кителе, удар ножом был нанесён с доворотом.
— А ты что — этого не видел? — Олег нехорошо посмотрел на Боярса.
— А я неживую ткань не исследую, моё дело — живая ткань, — бесстрастно парировал Улдис.