Но сегодня Миши благополучно проплыл меж всех угрожающих Сцилл и Харибд. Только у архива ему пришлось прижаться к стене. Старый профессор-архивариус вышел из двери и два раза повернул ключ в замке.
Замок громко щелкнул, и старый профессор удалился, но, дойдя до конца коридора, быстро повернулся и пошел обратно, подергал железную дверь, проверяя, запер ли ее. Убедившись, что дверь не поддается, он успокоился, рассеянно побрел по коридору, спустился по лестнице и скоро скрылся из виду.
Это уже было известно Миши: каждый гимназист рассказывал, что старик даже со второго этажа возвращается и проверяет, хорошо ли он запер дверь, затем спускается вниз, а при выходе из ворот коллегии его вдруг охватывает тревога, и он снова взбирается на третий этаж, чтобы убедиться, не осталась ли дверь открытой. Много раз Миши слышал эти рассказы, но никогда ничего не видел своими глазами. Теперь, забыв обо всем на свете и даже о своей краске, он стоял в темном коридоре, желая убедиться, правда ли это.
С верхней площадки лестницы он смотрел вслед старому учителю, и кровь застыла у него в жилах, когда он увидел, что, спустившись на второй этаж и уже вступив на лестницу, ведущую на первый, архивариус резко повернулся и стал подниматься вновь.
Миши был так напуган, точно увидел привидение; он не мог сделать ни шагу, ноги словно приросли к земле. Но как только почувствовал, что может сдвинуться с места, как заяц, бросился наутек. Пока профессор поднимался по лестнице, Миши уже выскочил из темного коридора. Не дай бог, старый учитель застанет его за подглядыванием и подумает, что Миши, как и другие, хочет над ним посмеяться, или вдруг он узнает Миши и отведет к директору, а тот рычит, словно лев, так что лучше не попадаться ему на глаза. Директор, или, как его называют, Старый рубака, ведет уроки в классе, расположенном напротив класса Миши, и когда он начинает драть глотку, то слышно даже сквозь закрытые двери. Ребята смеются, и учитель тоже, хотя и стучит по столу, стараясь утихомирить учеников.
И все-таки Миши не смог пойти в свою комнату. В темнеющем коридоре он осторожно следил за тем, как старый профессор уже во второй раз возвращался с первого этажа, а затем и в третий — уже от самых ворот, чтобы проверить, запер ли он тяжелую железную дверь архива.
И только когда Миши окончательно убедился, что архивариус больше не вернется, он пошел к себе в комнату.
Все были в сборе, на столе лежал приготовленный к ужину серый хлеб.
Старший по комнате курил, высунувшись в окно и выпуская дым наружу. Маленький сгорбленный Надь сидел за столом и старательно набивал сигарету. Только эти двое учились в восьмом классе, остальные пять мальчиков, включая самого Миши, были второклассниками.
Как только он вошел в комнату, раздался громкий смех.
Миши испуганно посмотрел на ребят.
Бесермени уже не рисовал, а уплетал хлеб и хохотал громче других.
— Что это у тебя на голове? — кричали все.
Миши покраснел как рак и дотронулся до головы. Он тут же вспомнил, что, размышляя над переводом басен Федра, совершенно машинально воткнул себе в волосы душистые листья оливкового дерева, подобно тому как изображают на картинках латинских поэтов.
Но покраснел мальчик не только поэтому. Он еще вспомнил, что забыл в саду свою шляпу.
Положив книгу на стол, он ни слова не говоря помчался обратно.
Миши очень торопился, но большие ворота сада были уже заперты. Судорожно вцепившись в длинные чугунные прутья, Миши с отчаянием смотрел в сад. Он долго стоял у ворот, из глаз его ручьями лились слезы. Над самой головой висела черная металлическая ручка звонка: стоило только ее подергать — и ворота бы ему открыли, можно войти и поискать свою шляпу. Но мальчик и прикоснуться не смел к звонку, даже руку не мог протянуть в его сторону. Увидев, что к воротам приближается помощник садовника, он испуганно отскочил, чтобы тот его не заметил и не вздумал спросить, что ему надо.