Так много нужно успеть, но так мало для этого любви и времени. И вот, оказывается, есть какие-то лакшери-люди, а есть нелакшери. В чем дело? Сумеет ли объяснить лакшери-ваниль Анастасия Ярославна? Сумеет ли понять пограничница сабка Анна?
— Ты меня услышала? Поняла? Тогда повтори! — с натиском, подняв брови, вопросила Анастасия.
— Мне придется жить в ванильном мире роскоши, — послушно повторила Анна.
— Не роскоши! — Анастасия возвела очи горе. — А лакшери!
— В чем различие? — слегка изменила вопрос Анна.
— Ну, да, — задумалась Анастасия. — Тут не каждый местный разберет, в чем различие, а я требую понимания от девушки оттуда, — и Анастасия указала пальцем в потолок, в сторону второго уровня квартиры, будто можно было именно там обозначить месторасположение Границы. — В двух словах… Хотя нет, в двух словах тут и не объяснишь. Садись и слушай. Только внимательно. Возникнут вопросы — задавай, не стесняйся.
Анна присела на край дивана и положила руки на сдвинутые колени, чуть разведя ступни в стороны. По привычке приняла позу, которую так любил ее Шели. Чем тут же вызвала бурную реакцию со стороны своей временной наставницы.
Анастасия рассказала и даже показала, как должна сидеть девушка лакшери-статуса. В томной позе, соблюдая осанку, откинувшись на спинку дивана, но не спиной, а полубоком, в три четверти. Распростерев изящную чуть согнутую руку вдоль спинки дивана, она должна свободно отпустить кисть или, наоборот, сделать ее продолжением единой линии.
Девушка-лакшери должна подобрать колени свободно скрещенных ног так, словно она сейчас взберется на диван с ногами. А можно и с ногами, даже не снимая обуви, но так, чтобы каблучки не касались диванных подушек.
Другая рука должна свободно лежать на теле, но свобода эта — кажущаяся, поскольку локоть маняще указывает на выпуклое бедро, плечо подбирает грудь, делая ее объемнее, а кисть лежит на обнаженном (это важно!) колене, которое направлено в сторону выбранного объекта сексуальной атаки.
— Теперь ты понимаешь, как нелепы твои подростковые джинсы? — укоряюще подытожила Анастасия, но из всего этого именно джинсы теперь казались Анне наименее нелепыми.
Но позы, жесты, положения рук и колен — все это оказалось самым простым. Дальше — сложнее.
3. Дресс-код
В широком смысле слово Лакшери (Анастасия произносила это слово именно так, с заглавной буквы) — это не просто роскошь, это сладкая жизнь. Привилегированное положение в обществе, обусловленное «статусом», «возможностями», «атрибутами».
— Девайсами, — улыбнувшись, добавила Анна, вспомнив роскошные полки собственной гардеробной на Границе, что были забиты… Не сейчас!
— Можно и так сказать, — подумав, согласилась Анастасия.
Если рассматривать это понятие поверхностно — быть Лакшери, значит, соответствовать определенному своду правил. Вот, например, как с позой для непринужденной беседы.
— Это мне знакомо, — кивнула Анна. — Мои правила определяет Хозяин. А кто определяет свод правил для лакшери?
— Вот тут и начинается самая тонкая золотинка, самый глубокий бэкграунд лакшери-жизни, — Анастасия многозначительно подняла указательный палец, направив ноготок туда, где, по ее мнению, находилась Граница. — Но для того, чтобы понять, кто определяет правила, нужно, для начала, эти правила знать.
— Рассказывай. Я вся во внимании, — предложила Анна и полубоком облокотилась о спинку дивана, вытянув левую руку вдоль спинки, изящно свесив кисть, а правую руку свободно расположив на теле, причем так, чтобы локоть обозначал бедро, плечо предлагало наблюдателю правую грудь, а кисть актуализировала левое колено. Колено, обтянутое джинсой, Анна направила в сторону Анастасии.
Учительница оценила иронию ученицы, улыбнулась и приступила.
Совокупность признаков, по которым характеризуют лакшери-особь принято называть дресс-кодом. Причем дресс-код — понятие философического свойства, для лакшери — сугубо онтологическое. Дресс-код — это не только, что и в каких сочетаниях надевать, но и где и с кем жить, куда ходить, как и в каких местах отдыхать, о чем и как, и с кем, и когда говорить. Лакшери — это сложная социально-психологическая культура мышления и образ жизни.
У всех народов этого ванильного мира, во все времена в той или иной форме общество всегда делилось на касты, или варны. Касты всегда выполняли роль социального фильтра. Ранее такая «фильтрация» была более-менее естественной: умные правили, сильные защищали, трудолюбивые возделывали землю, услужливые разносили вино и яства.