К остановке «Минус шестой отряд им. Аркаши Каманина» я и автобус «Урал» подлетели одновременно. Вернее, подлетел один я: автобус-то, притормаживая, почти подполз. В кунге-салоне — битком. Еще бы: кому охота за опоздание на субботник с тимуровцами объясняться? Приволокут на Совет отряда, а там и десять суток без личного времени схлопотать не долго. Да ладно бы только это! Меня, к примеру, со звеньевых как миленького попрут. И никакие прошлые заслуги не помогут. И вообще-то — правильно! Нечего опаздывать! Не зря ведь у нас записано: «Пионер — всем ребятам пример!»
«Урал» с рычанием отъезжает от остановки. Я озираюсь. В неверном свете северного утра все лица кажутся одинаковыми. Хотя…
Не успеваю я додумать, как меня с силой хлопают по плечу:
— Леха! Салют!
Передо мной стоит Вовка Байкулов из отряда имени Алексея Ивакина. Поисковик, который ошибается один раз. В последнее время выродни навострились ставить всякие хитрые ловушки, и Вовка со своими ребятами только и делает, что всякие подлые штуки обезвреживает. А без поисковиков нельзя: Надо и оборудование вытаскивать, и оружие, и вообще: мало ли чего в старых развалинах «горячих» зон отыскать можно.
Вовку я крепко уважал после того случая, когда мой отряд имени пионера-героя Аркадия Каманина был назначен в охрану поисковых партий ивакинцев. Поиск прошел великолепно: во-первых, за все время мы не видели ни одного дикого выродня, а из зверюг напали только волкособаки, да и то всего один раз. И стая была маленькая: штук триста, не больше, так что отбились легко. Во-вторых, поисковики отыскали старый армейский склад медикаментов, на котором были и драгоценные антибиотики, и шприцы, десяток тысяч ампул с сильными болеутоляющими. В результате все навьючились почище древних ишаков, и ползли обратно с черепашьей скоростью, когда…
Грохнул слитный залп и пулеметчиков у меня не стало. Выродни! Одна из последних стай расписных! Как дозорные умудрились проморгать эту нечисть неизвестно, да и не спросишь уже. Из лесу на нас перло штук тридцать-сорок этих тварей, что особенно страшно — все с оружием!
Именно в тот момент я и приготовился отдать жизнь в борьбе за дело Ленина. Пытаться сдержать этих зверюг без пулеметов — дело гиблое. Звено отряда имени Аркаши Каманина заполошно паля из всех стволов, пыталось сдержать выродней, рассчитывая в лучшем случае подороже продать свои жизни, давая возможность юным следопытам Байкулова уйти с бесценным грузом.
Но Вовка, хотя и имел все основания уйти, оставив нас на съедение расписным выродням, не стал праздновать труса. Он приказал своим развьючиться и вступил в бой. На наше счастье, у поисковиков имелось два РПГ, и три десятка осколочных гранат мгновенно изменили ситуацию в нашу пользу.
После этого раза было еще много чего, и с Вовкой мы не то, чтобы подружились, но заприятельствовали крепко. А так как он тоже звеньевой, то и на советах дружины мы с ним встречались, и на слетах, и на кострах. Много с ним было всего съедено, выпито, да еще всякого такого сделано, за что на совете дружины, конечно, разбирать не будут, но и по головке не погладят, всплыви все наружу.
— Салют, Вовка!
— На субботник?
— Не, блин, гуляю. Привычка у меня такая: в полшестого гулять ходить.
— Ну, я так сразу и понял, — Вовка хмыкнул, а потом уже потише поинтересовался, — Леш, ты натворил, что ль чего?
— С чего это ты взял? Не-е, за мной вроде больших грехов не водится… — Я изумленно уставился на Байкулова, но тот показал глазами на дверь: выйдем, мол, там и договорим.
На остановке «Площадь павших героев» мы выплеснулись из «Урала» и Вовка тут же оттащил меня в сторонку. Под грохот динамиков, из которых неслось задорное «Взвейтесь кострами», он проговорил мне в самое ухо:
— Тут днями меня в штаб тимуровцев вызывали. Так вот: тобой интересовались. Мол, как я к тебе отношусь, да как тебя оцениваю, да как что чего? По каким поискам тебя знаю, что о тебе другие мои ребята говорят? Леха, ты давай, колись: чего натворил? Если что — прикрою, как смогу. В крайнем случае, буду о переводе в наш отряд ходатайствовать…
Во как! Да ведь не было за мной ничего такого… Нет, ну конечно, по мелочи было всякое, но уж чтоб тимуровцы интересовались — нет за мною таких грехов! Хоть режьте — нет!
Вовка истолковывает мое молчание по-своему. Он шепчет мне в ухо:
— Да ты не бойся, чудик! Ну что мы — не свои ребята, что ли? Ну чего ты там натворить мог? В измену не поверю, а так… Ну что, поддал в честь торжественного сбора, и вместо минус четвертого в четвертый отряд к девчонкам полез? По морде кому заехал, в процессе боевой и политической? Сэкономил свои полевые сто грамм, и сменял две бутылки на продукцию потенциального противника?..