С этими словами он протягивает ей футляр. Катюха открывает его и замирает, восхищенно глядя на новую «игрушку». Я смотрю через ее плечо… Вещь! Сразу видно — вещь!
— Патронов к ней у нас не много, ну да мы еще наделаем, — воркует Никольский. — А ты, доченька, ты иди — попробуй ее.
Катя смотрит на меня умоляюще. Я киваю, и она тут же уносится в тир, прижимая к груди свое сокровище.
— Бесшумная, — сообщает мне Петр Сергеевич. — Бесшумная и беспламенная. Глядишь, и спасет девчушку.
Неожиданно он поворачивается ко мне:
— Вот скажи: ну зачем ты ее с собой тащишь? Ну, тебе жизнь не дорога — о ней хоть подумай! — внезапно его голос становится просящим, — Оставил бы ты ее, а? Ну, пусть остается… Я ведь все ждал… может Сашка… вдруг отыщется… а теперь…
Он сокрушенно машет рукой. Плечи его ссутуливаются, голова опускается вниз…
— Вы бы все остались, ребята, а? Ну, вот сам посуди: какой Артек? Вместе скоро будем, объединимся, скандинавам вашим так по шее поддадим, что ого! Жизнь-то какая будет! Только б и жить… Знаешь, Алеша, — он приобнимает меня за плечи, — у меня ведь никого не осталось. Старшего сына украинцы убили, младший — вон какая история вышла… Жена умерла, вот и остался я век в одиночку коротать. Оставались бы… Ты вон говорил, что мать давно умерла, а отец — еще раньше, у Катеньки, я знаю, тоже никого… Были бы мне родными… Она ж девчонка совсем, ей в куклы играть!..
Я не знаю, что мне отвечать, но понимаю, что говорит он искренне. И все равно: мы не можем остаться. Приказ!..
— Леша-а-а! — вбегая, вопит Чайка на все здание ДОСААФ. — Леша-а-а! Это такое чудо!
Она полетает к нам, запрыгивает на меня и на миг расслабленно повисает. Потом поворачивается к Никольскому:
— Спасибо! Спасибо! Такая штука! Бесшумка, можно очередями. Отдача сильновата, но это ничего, приноровлюсь…
Она тараторит без умолку о новой замечательной винтовке, ее глаза так и сияют, а на лице написано неземное блаженство. Я перевожу взгляд на Петра Сергеевича. Тот стоит, грустно покачивая головой. Но разве он может прервать восторги «доченьки»?
Вовремя, Чайка. Выручила. Иначе, что бы я ему отвечал?..
…«Лунь» взревел двигателями и мы понеслись, оставив позади себя Колхоз имени Сталина — наших единственных друзей и союзников. Еще некоторое время мальки, толкающиеся у нескольких иллюминаторов, махали колхозникам, но потом разбрелись по местам. Штурман сообщил, что на месте мы будем еще не скоро, так что можно и поспать… Жди нас, Артек, мы идем к тебе!..
Эпилог
Михаил Тюкалов посмотрел в бинокль, протер глаза, еще раз посмотрел… Чертовщина не исчезала. Ну хоть ты тресни, а стоит — покачивается на мелкой волжской волне здоровенный экраноплан. Поди «Каспийский монстр» — не иначе!
Бортовой люк откинут и движутся по сходне какие-то гаврики, тащат-волокут снарягу, а вдоль по бережку уже рассыпалось охранение. Идиллия, твою мать!..
«Вот тебе и сходил за хлебушком… то есть за сильно секретными, уж-жасно таинственными девайсами, типа спутника слежения. Привет! — пронеслось в голове, и сразу же следом — И вот ведь дернула же меня нечистая сила опять в одиночку на разведку пойти. И как, интересно, дать знать нашим?..»
Прерывая ход мыслей, сбоку что-то шорхнуло. Михаил резко развернулся и взял на прицел молодого парня — совсем еще пацана — с ручным пулеметом в руках, который пробирался по завалам старого речного порта, не замечая Тюкалова.
«На ловца и зверь бежит… Вот сейчас и узнаем: „кто пришел, зачем пришел“», — вспомнилось из старого анекдота.
— Эй, — негромко, почти шепотом позвал Михаил, но парень резко обернулся. — Руки вверх…
Парень медлил, и Тюкалов чуть-чуть повел автоматом, показывая, что не шутит.
— Руки вверх! — повторил он так же тихо.
Парень начал поднимать руки, но неожиданно усмехнулся…
— Ты чего? — поинтересовался Михаил, и тут же услышал детский голос:
— Руки вверх, дядя. Автомат положи и держи руки на виду…
— И никто не пострадает — добавил парень, направляясь к Михаилу.
Тюкалов невольно оглянулся. Перед ним, шагах в пяти, стояла девочка лет четырнадцати, одетая в видавший виды камуфляж. Лицо у девчушки пересекал длинный уродливый шрам, а в руках малолетка держала бесшумку ВСК…
На правах рукописи (©)
Москва, август — декабрь 2010 г.