— Не-е… — Катюшка улыбается. — Какие там рясы — в камуфляж вроде скандинавского одеты. Похоже — натовский.
— Так может это скандинавы и есть?
— А зачем им тогда по-русски говорить? Мы с товарищем звеньевым Сергиенко слышали, как они переговариваются. Про заказ какой-то говорили, про то что им, — она чуть заметно напрягается и старательно цитирует, — «он теперь ни гривны не заплатит, не то что золотого!»
Так, ну все ясно. Действительно, выродни. Они всегда про золото разговаривают, даже после умиротворения. У них чуть не каждая вторая сказка про «рыжье и камушки». Я слышал, что однажды, в целях эксперимента, двоих умиротворенных расписных привели в Алмазный фонд. Так они себе той же ночью вены перегрызли! Так что, раз неведомые автомобилисты за золото переживают — точно, выродни! Ну с этими-то мы знаем, как поступать…
Я приказал сменить часовых и выслал усиленный дозор к тому месту, где расположилась стая. Часовые наскоро поели, и все второе отдельное сводное поисковое звено усиленного состава имени пионера-героя Бориса Малова ускоренным маршем двинулось навстречу бою…
Выродни вели себя, как им и положено, нагло. Всего двое часовых, которые к тому же стояли вне зоны видимости друг друга. Я осторожно полз вперед, рассчитывая точку броска. Рано… рано… рано… а вот сейчас — пора!
Мой караульщик, здоровенный светловолосый детина, даже не успел повернуться, когда я схватил его за горло и ткнул своим «хитрым» ножом в правый бок. Нож у меня особенный, мне его наш вожатый, Валера, вечная ему память, подарил…
— …Лешка, ты мой нож себе возьми. На память…
— Товарищ вожатый, да вы что?! Да вы еще долго жить будете, мы еще на вашей свадьбе спляшем…
Валера дышит с трудом, на губах пузырится розовая пена. Он на ощупь находит мою руку и стискивает ее:
— Нет, братка, отплясался я. Ты со мной долго не торчи, а то эти сволочи, — вялый жест в сторону позиций финского лыжного отряда, — еще пожалуй в атаку пойдут… Ты нож мой, Лешка, на память себе возьми, он не простой. Такими империалисты боевых пловцов вооружали. У него в рукоятке баллончик с газом. От наших сифонов подходит. Ты когда врага ударишь — на кнопочку надави. Мало ему не покажется…
Он снова замолкает, а потом…
Вот это, — он шарит по груди и вытаскивает из кармана пакет, — это вот отдай Алене Смирновой из минус девятого мяготинского, добро?
Слезы застилают мне глаза. Я киваю, и он чуть отдышавшись, продолжает:
— Гранату мне оставь и уходи. Приказываю…
…Я уходил, глотая злые слезы. Через сорок минут бега позади грохнул взрыв. Валерки не стало. Так что теперь, когда я бью своим ножом, я его всегда вспоминаю. И просто зверею…
…Короткий пшик — и выродень рухнул на землю. Готов. За второго часового можно не волноваться: им Маринка Семенова занимается. Ну что, начали?..
…Граната из РПГ ударила джип под днище, и он медленно, словно нехотя, завалился на бок. Старые большевики называют такие джипы «паркетниками», но все равно они изрядно проходимее обычных машин. Должно быть, он шел первым, потому и застрял в болотине, да так, что второй машиной не вытащить. Выродни пытались загатить болотину, но успели только наполовину.
С другой стороны защелкали выстрелы снайперов, не дающие выродням подойти к машинам. Те, однако, не растерялись и как-то очень грамотно рассыпались по поляне, занимая круговую оборону. Краем сознания я подумал, что если бы Алешин бог все же существовал, то я бы помолился ему. Пусть таких выродней поменьше будет, а?..
Выродни, прикрывая друг друга огнем, все же попытались дотянуться до «фагота», стоящего в кузове «газона», но, потеряв четверых, оставили свои бесплодные попытки и сосредоточили огонь, пытаясь подавить пулеметный расчет Тихонова, накрепко прижавший их к земле. Э-э, они что — прорываться собираются? А вот фиг вам!..
Жестами приказываю перенести огонь на сбившуюся группу. Рядом, словно из-под земли, возникает Катюша:
— Катька, ты что здесь делаешь?
— Леша, не кричи на меня, пожалуйста — она старается заглянуть мне в глаза. — Ну что ж я тебя, одного оставлю? Давай я лучше во-он того успокою…
Винтовка сухо хлопает и выродень, тот самый, который пытался из ручника нащупать Санькин пулемет, ткнулся лицом в землю и затих. Ох, Чайка, снайпер ты мой дорогой…
— Катя, тогда сделай-ка нам парочку безногих. Чтобы допросить было можно.
Она кивает и сосредоточенно прицеливается. Есть! Судя по тому, как полетели брызги, и как дернулся и заверещал выродень, Катюшка раздробила ему колено. Отлично, вот и клиент для Витальки…
Семеро уцелевших выродней вдруг разом, словно по команде — хотя какие команды и какая дисциплина может быть у выродней?! — метнули гранаты и рванулись вперед, поливая вокруг изо всех стволов, точно из шлангов. Бляха, неужели уйдут?..
Коротко фыркнул АГС и прорыв захлебнулся. Сергиенко все же успел развернуть «Пламя» и остановил атаку одной очередью. Ладно, пошли, посмотрим-полюбопытствуем: что за выродни такие странные?..
Мы подходим осторожно, помня о том, что два выродня все-таки живы. Тот самый, с разбитым коленом, и второй, у которого тяжелое, хотя и не смертельное, ранение в бедро. Ого! Оружие у них — прямо как у юнармейцев-отличников. Аж блестит от чистоты. А это что? Неужели?..
Передо мной лежит мертвый выродень, в руке которого зажата «Гроза». Обалдеть! Я такое оружие всего два или три раза в жизни видел, а тут, у выродня… С ума сойти!
Подбираю редкость, вешаю на пояс. Пригодится, честное слово. Ну что, пойдем с раненными потолкуем?..
— Ты кто такой? — спрашиваю я сурово, наклонившись над хромым. — Отвечай, тогда не будешь мучиться…
Он смотрит на меня с ненавистью и… А пожалуй и с презрением. Ну, дожили: нас уже выродни презирают! Ничего-ничего, вот придут сюда три-четыре отряда юнармейцев, вот тогда и посмотрим, кто кого презирает…
— Кличку свою назови, выродень, — вмешивается Чайка. — Быстро, пока мы добрые…
Внезапно меня пронзает ощущение, что что-то идет неправильно. Я прыгаю на Катю, сбиваю ее с ног, прижимаю к земле, накрыв своим телом. Глухой взрыв и спину словно пронзает раскаленным гвоздем. Паскуда!..
Будто повинуясь неслышному приказу, оба выродня подорвали себя гранатами. У нас первая и единственная потеря — осколки ссекли малька Ванечку из второго. Пятеро, включая меня, схлопотали легкие ранения. Но не это самое страшное, хотя Ванечку жалко до беспамятства…
Кто и где видал, чтобы выродни НЕ СДАВАЛИСЬ?!!
Глава 7
Эту ночь, как и предыдущую, я почти не спал, размышляя над открывшейся мне истиной. Второе Преображение Господне свершилось!.. Владимир, Аркадии, Евгений — Святая, неделимая Троица еси! А мы, Ни схимники, ни иные иноки, не смогли увидеть сего, а я — недостойный!.. Сии юные строят Царство Божие на земле, строго блюдя законы Божие, истово поклоняясь Пресвятой Троице, без них! Без вас, святые отцы! Потому что лишь я!.. Так неужели же я останусь в стороне, неужели я?..
Виталий Негуляев, носящий высокий сан тимуровца, почитающего своим долгом следить за чистотой помыслов и верностью деяний остальных, просветил меня о новых Заповедях Божьих более подробно. Он рассказал, что у пионеров нет денег, что все они, словно Апостолы, собираются ежедневно на общую трапезу, что всяк трудится во благо всех, а не ищет лишь выгоды для себя. А что молебны их сборами именуются, что храмов они не возводят, так разве Христос во храмах проповедовал?..
Единственное, что меня смущало, так это их отношения между мужчинами и женщинами, но поразмыслив, я понял, что и в этом они правы. Разве не сказал Господь наш «Плодитесь и размножайтесь»? Разве не было Марии Магдалены? Разве не уверовала Мария Египетская? А если так, то отчего старая церковь считает женщину сосудом греха? Разве Христос не искупил страданиями на Кресте греха первородного?..
Вот эти мысли не давали мне покоя, гнали от меня сон. Но не только они…