Восемнадцать лет назад он изнасиловал наших матерей, но решил, что они не стоят его внимания, потому что младенцам не суждено было родиться мальчиками – это показало УЗИ. А он хотел мальчика, чтобы тот со временем мог занять его место.
Донли пытался заставить их сделать аборт, но обе сбежали. Впрочем, моя мать не сбежала – он ее выгнал. Исчезновение обеих все же было для него победой – ведь он рассчитывал на то, что никто не узнает правды об изнасиловании.
Однако с тех пор многое произошло. Донли был разоблачен, его империя пала.
Каждый заплатит, если пойдет против Брейшо.
Перейти дорогу одному – значит перейти дорогу всем.
Я тяжело вздохнула.
По плану сегодня я должна переехать из общежития в особняк Брейшо. Это то еще местечко. Высокие тенистые деревья закрывают его от чужих глаз. И тут как посмотреть: Брейшо отгородились от мира, чтобы скрыть черноту в своих душах, или, наоборот, чтобы скрыть свет, который обитатели поместья не хотят показывать другим.
Я-то знаю – там есть свет, есть нежность и забота, но никто никогда не догадается об этом, потому что Брейшо не делятся с миром своими сокровищами.
Их дом создан для них и только для них. Чужакам не разрешается приближаться, они никогда не смогут войти.
А я там бывала уже много раз… потому что они разрешали.
Сначала – по требованию Рэйвен, но братья Брейшо не были мне рады.
Однако потом все изменилось.
Сильная четверка превратилась в пятерку. Я в эту пятерку не входила, но меня приняли.
Переступит ли моя нога через порог на этот раз?
Глядя на Мейбл, я проглатываю комок, образовавшийся у меня в горле. Ее темные глаза перемещаются по моему лицу, в них светится понимание, что подтверждает мое предположение – она знает даже то, о чем ей не говорят.
– Ты достаточно долго откладывала это, девочка. – Ее глаза становятся серьезными, но в словах нет злости.
Мои плечи опускаются.
– Чем скорее это произойдет, тем скорее гнойник прорвется.
– Тем скорее они отправят меня собирать вещи.
– Тем скорее они смогут простить, – возражает она.
Я горько смеюсь, запрокидываю голову и смотрю в потолок.
– Ага, да. – Заставляю себя подняться – Потому что они, как известно, прощают чужаков.
– Ты не чужак.
– Но я не она. – Говоря о Рэйвен, смотрю в упор на Мейбл. – Возможно, я больше не просто блондинка из общаги, но я не она. Они не… они не поймут.
– Она поймет, – говорит Мейбл. – И постепенно они тоже.
– А что, если она не сможет?
Мейбл встает.
– Тогда ты заставишь ее.
Заставлю ее. Ага.
Я даже не могу засмеяться, хотя и хочу. Как будто кто-то, кто пытался заставить Рэйвен Карвер, то есть Рэйвен Брейшо, сделать хоть что-нибудь против ее воли, черт возьми, имел в этом успех!
С глубоким вздохом я задерживаю взгляд на Мейбл, выхожу из комнаты, а потом на улицу. Грунтовая дорожка ведет к особняку Брейшо.
Прошел месяц с тех пор, как Рэйвен и Мэддок поженились, после чего решили уехать на побережье, чтобы подышать воздухом после всего того дерьма, через которое они прошли, добиваясь положенного им места – во главе города.
Пока их не было, я старалась жить так, как привыкла. Я никогда не была общительной, поэтому целенаправленно избегала бесполезных разговоров, что, кстати, помогало не заводить нежелательную дружбу. По натуре я была одиночкой, но мне пришлось измениться, чтобы не выделяться, как гадкий утенок среди лебедей. Девчонки из Брейшо Хай привыкли видеть вокруг себя тех еще оторв. Я быстро оценила ситуацию и поняла, что никто не станет беспокоиться о стервозной блондинке с кошачьей подводкой для глаз и красными губами, – чопорность тут была не в моде.
Последние несколько недель я уходила в школу раньше, чем это было необходимо, и запиралась в своей комнате в общежитии, как только возвращалась. Я старалась избегать Брейшо, которые, как я знала, отсиживались дома.
В основном Кэптена.
Хорошо, только Кэптена.
Но теперь затворническая жизнь больше не казалась мне привлекательной.
Осознание этого было подобно удару кирпичом по башке. Я не могла оставаться в стороне, как бы сильно ни старалась.
Вот тогда я точно поняла, что пути назад нет.
То, что начиналось как исправление ошибок, которым я отчасти и была виной, превратилось в нечто большее.
Мое маленькое чудо переросло в желание, желание превратилось в потребность, и тут уж точно не было пути назад.
Самое главное – появилась возможность, пустила корни и расцвела.
Я не могла оставаться в стороне и пошла на компромисс со своим собственным чертовым разумом.