Я сразу нахожу её. Лежащая навзничь в своём красном платье, в распахнутом пальто, с неестественно вывернутыми ногами… Бросаюсь к телу своей жены и падаю на колени.
Кажется, я переживаю всё снова. И снова. И снова. Но нет боли, сильнее той, что я испытываю сейчас. Не было. Не существовало.
Обезумев от горя, я отрываю Асю от земли и яростно прижимаю к себе. Побелевшее осунувшееся лицо выглядит усталым, измождённым. Руки безвольно свисают вниз. Мне кажется, я слышу нечеловеческий крик. Он врезается в уши, ранит, причиняет боль.
Не сразу я понимаю, что кричу сам. Как дикое раненное животное. Как подстреленный самец. Я переживаю долбанный катарсис, и всё, чего я отчаянно желаю, это просто сдохнуть рядом с ней. Желательно, прямо сейчас.
Не знаю, сколько проходит времени, но я промок насквозь. Как и её одежда. Не хочу принимать такую судьбу. Отказываюсь. Разве смогу я жить дальше, зная, что потерял?
И когда самое невозможное и самое желанное кажется уже совершенно несбыточным, с губ Аси слетает какой-то звук.
Я прислушиваюсь, боясь ошибиться.
Но звук слетает снова:
— Бог-дан…
Боясь поверить в реальность происходящего, боясь, что это всего лишь мираж, что я вконец свихнулся, не выдержав этой потери, я медленно отстраняюсь от Аси и приглядываюсь к ней.
Тонкие веки дрожат, и с огромным трудом моей жене удаётся их разлепить. Чёртов шоколад тает, просачиваясь сквозь пальцы. Ася болезненно морщится, беззвучно открывает рот. Концентрируя взгляд на её губах, читаю: «Как ты?»
Как я? Да кого вообще это интересует?!
Но я успокаиваю её:
— Теперь, когда я нашёл тебя, всё в порядке.
— Я… — с трудом шепчет Ася. — так… боялась… Богдан…
— Знаю, куколка. — торопливо перебиваю. Нужно сберечь её силы. Не надо ей болтать. — Всё позади, больше тебя никто не обидит.
— За… тебя… боялась… Богдан…
Моё сердце сжимается от полноты чувств. Ася смотрит с любовью, с чёртовой нежностью, словно не она вылетела из тачки в результате ДТП, словно не я виновник всех её бед..! С трудом справляюсь с оглушающими эмоциями и перевожу тему:
— Мне нужно осмотреть тебя. Помощи ждать неоткуда, вероятно, придётся самим добираться до больницы, и мне просто необходимо понять, как не навредить тебе ещё больше, куколка.
Она дважды смыкает веки, как бы говоря мне «да». Боясь дотронуться, сломать, причинить боль, я медленно ощупываю руки. Ася слабо сжимает пальцами мои, и я выдыхаю спокойнее.
Я уже знаю, что она разбила голову на затылке — мой рукав пропитан кровью. За то время, что я сжимал Асю в руках, её голова покоилась именно в том месте. Очевидно, она ушиблась во время аварии. Или рассекла кожу, когда вылетела через разбитое переднее стекло.
Коротко осматриваю шею на предмет неясных искривлений, но ничего такого нет. Руки работают, — безустанно повторяю себе, чтобы не обезуметь от дикого страха.
С осторожностью устраиваю её на земле и выпрямляю, ощупывая, ноги. Открытых переломов нет, как нет и отёчности, и это воодушевляет меня.
— Куколка, ты чувствуешь свои ноги? — вырывается со свистом.
— Мне больно. — Она прикрывает глаза, прислушиваясь. — Всё тело.
— Знаю, малышка. Но спрашиваю не об этом. Ты можешь пошевелить ногами?
Ася снова морщится. Хоть и с видимым усилием, но она вращает ступнями, и слёзы облегчения срываются из моих глаз.
Остался один немаловажный момент.
Я аккуратно накрываю ладонью живот девушки и запускаю руку под платье. Ася сжимается от страха, когда понимает, что я делаю и зачем.
— Ты думаешь, он в порядке? — спрашивает она. Её голос крепнет с каждой секундой адского пребывания здесь, и это не может не воодушевлять меня.
— Я надеюсь, Ася. — говорю максимально прямо. Нет никаких гарантий, и врать я ей не хочу. — Кровотечения нет. Наверное, это хороший знак.
Она сосредоточенно прислушивается к себе, но всё равно кивает.
— Сейчас я подниму тебя. Вероятно, будет очень больно, ты сильно ушиблась, могла отбить что-то при падении, но нам нужно в больницу. Чем скорее, тем лучше.
Она снова кивает. Смотрит с опасением, но другого выхода нет.
Мой телефон остался в машине у усадьбы Хасана, где сумочка Аси, мне неведомо, и последнее, чего мне хочется, это искать телефоны в дымящейся и искрящейся разбитой тачке метрах в пяти от нас.
Сцепив зубы в попытке погасить вспышку режущей боли внутри, я бережно отрываю Асю от земли и на подкашивающихся ногах несу к брошенной машине. Осторожно устраиваю на заднем сиденье, стараюсь хоть как-то зафиксировать её тело, подсовывая под девушку своё пальто и завязывая в плотный узел вокруг подголовника рукава, чтобы не слетела в пространство между сиденьями.