Я не дожидаюсь ответа и задаю стрекача. Конечно, я надеюсь, что он не причинит мне настоящую боль, в том плане, что не станет бить меня на самом деле. Не лупить ладонью по упругим ягодицам, а избивать, как некоторые мужчины бьют своих женщин. Я не хочу думать, что со мной станется, если я всё-таки ошибаюсь.
11. Богдан
Веду дистанционные переговоры с представителем зарубежного поставщика запчастей для элитных автомобилей. На мониторе ноутбука открыт скайп, а сам я прохаживаюсь по кабинету, бросая частые взгляды сквозь жалюзи.
По моей маленькой ведьме, как правило, можно сверять часы. Подъем в семь. Пробежка по территории. Короткая гимнастическая разминка на центральной лужайке. Напротив окон моей спальни. В чрезвычайно коротких шортах или обтягивающих упругий зад лосинах и откровенном спортивном топе, больше напоминающем лифчик.
Дальше — душ, марафет, и в восемь тридцать она сидит справа от меня при полном параде, расточает улыбки, нервируя остальных женщин, и единственная за столом ест то, что было приготовлено ею самой, из продуктов, которые она покупает самостоятельно несколько раз в неделю на рынке, куда возит её водитель, и хранит, рассовывая по комнате, в которую теперь запрещено входить обслуге. Запрещено входить всем, кроме меня. Только потому, что мне нет дела до её запретов.
Чем Ася занимается после завтрака мне неведомо, но ровно в десять утра она открывает окно своей спальни, выбирается на прогретую крышу пристройки с бассейном и ложится загорать.
Почему она делает это на крыше — большой вопрос. Учитывая, что в саду имеется приличный бассейн с горкой и имитацией каменистого пляжа, а в доме — небольшой крытый, с подогревом и сауной, для меня остаётся загадкой, почему всю неделю она загорает на чёртовой крыше, на которую выходят все три окна моего долбанного кабинета. Зачем она это делает, мне как раз-таки яснее ясного.
Стерва решила меня извести, почуяв триумф от своей мимолётной и случайной победы в больнице. Я сплоховал. Дал слабину. Позволил себе вкусить искушающий и манящий дерзостью диковинный фрукт. Да и кто бы устоял, когда чёртов шоколад, жалобно взирающий в самое пекло души, разъедал мозг, когда сахарные губки, сладкие, мягкие и податливые, молили о поцелуях?..
Но почему она это делает — большой и сложный вопрос. Она должна меня ненавидеть, проклинать, злиться… а она, наоборот, пытается всеми силами завладеть моим вниманием. И ей это удаётся. Все мысли только о ней. Чёртова девка проникла под кожу, всосалась в кровь, разразив настоящую войну внутри меня. И даже Кристина с Элеонорой не могут больше ослабить этого напряжения.
На часах уже десять двадцать, а Ася до сих пор не явилась, и я думаю, что, если она заболела?
— Благодарю, Хольгер, — невежливо обрываю рассуждения собеседника. — Вышлите мне новый прайс на почту, я ознакомлюсь и дам ответ в ближайшее время.
Я тороплюсь попрощаться и закругляю разговор. Иду по дому, разыскивая Асю. Сначала заглядываю в её комнату и проверяю личную ванную. Окна закрыты, значит, на крышу не выходила. Потом прохожусь по первому этажу: большая гостиная, библиотека, столовая, кухня.
Ещё издалека слышу её голос. Переливы колокольчиков звонкого смеха девушки вызывают улыбку на моем лице. Полная хрень! Сколько можно, а?
— Вы должны мне обязательно рассказать, что хозяин любит, а чего — ни в каком виде не ест, — заявляет запыхавшимся голосом Ася. Что там, чёрт возьми, происходит? — Мне бы не хотелось попасть впросак.
— Да что сготовлю, то и ест хозяин, Асенька.
— А бывшая жена хозяина для него не готовила, Дарина Данияровна?
— Гузель Габбасовна-то? — кухарка усмехается, и я тоже не могу сдержаться. — Что вы, Асенька, этой цаце и в голову бы не пришло приготовить что-то своими руками.
— Странно, — пыхтит Ася, и я слышу возобновившиеся странные чавкающие звуки. — Разве это не первое, что приходит в голову женщине, которая хочет порадовать своего мужчину?
— Это нормально и естественно, когда есть чувства.
— А между ними чувств не было? — голос девчонки дрожит. — Разве хозяин не любил свою жену?
Кухарка смеётся:
— Нет, между ними был договорной брак. Хозяин всю свою жизнь любил только одну женщину…
Я распахиваю дверь, врываясь в большое помещение кухни. Дарина понимающе скрывается в закутке, где хранится всяческая снедь.
— Ася, что ты делаешь? — в моём голосе звучит искреннее удивление.
Девушка в скромном домашнем платье, волосы убраны в косы и подвязаны косынкой, руки по локоть в тесте, на лице мука. Она без устали вымешивает тесто в глубокой миске.