Он подталкивает меня в сторону роскошной кровати королевского размера до тех пор, пока я не упираюсь в неё ногами и не валюсь на спину. Сам он, не отрываясь от моих губ, падает следом, нависая надо мной.
Одной рукой скользит вдоль рёбер до бедра и ныряет ко внутренней его стороне. Почувствовав его пальцы на сокровенной плоти, я пытаюсь расслабиться. Уверена, сейчас он сделает всё как надо. Сделает мне приятно, так, чтобы я забыла своё имя, чтобы забыла обо всём на свете и желала лишь одного — чтобы он присвоил меня себе.
От натиска его губ я задыхаюсь. Лишь крошечные глотки воздуха, который я пытаюсь вдохнуть, стоит лишь ему оторваться на жалкие миллиметры перед тем, как он снова жадно припадает ко мне.
В его действиях я распознаю малую толику безумства, когда мужчина торопливо расстёгивает молнию, скрывающуюся под отутюженным гульфиком его брюк.
Я не готова. Я просто знаю это. Мне мало секундных касаний его пальцев.
Богдан отстраняется на короткий миг, стягивая резким движением брюки с боксёрами и высвобождая свою каменную плоть из заточения.
Не смея отвести взгляда, я смотрю, как крупная ладонь проходится по всей длине, чуть сжимая и оттягивая её вниз, по направлению ко мне, приставляя обжигающую твёрдость к самому центру моих разведённых по обе стороны от его тела ног.
— Богдан, — от страха мой голос садится, и я еле слышно шепчу снова: — Богдан, пожалуйста… Будь со мной нежным…
Мужчина замирает на краткий миг, но не поднимает своего взгляда. Я не понимаю, почему он так себя ведёт. Не понимаю!
Мягко касаюсь ладонями его лица и глажу.
— Пожалуйста, Богдан… Пожалуйста… Посмотри на меня… Посмотри… Это же я, Ася… Твоя куколка… Я знаю, что ты можешь сделать это… как-то иначе… Чтобы мне было приятно… Тебе же нравится это, Богдан… Ведь нравится?
Наконец он поднимает на меня взгляд, и я вижу в нём агонию. Он склоняется ниже к моему лицу и снова нападает на мой рот своим алчным поцелуем, не давая возможности ни говорить, ни дышать.
Его рука порхает надо мной, касаясь то сосков, то изнывающего клитора, но нигде не задерживается на достаточное время, пока я, не переставая ни на миг, глажу его лицо и волосы.
Напрягаюсь, когда его палец ныряет в девственный вход, проверяя готовность. «Мне мало, мало, почему ты так торопишься, Богдан?» — хочется сказать мне, но его поцелуй лишает этой возможности. Мне кажется, что мужчина и сам понимает, что я просто физически не могу его принять, и усерднее работает своими пальцами.
Весь жар спускается книзу. Туда, где словно заведённый Богдан творит со мной нечто невообразимое, заставляя агонизировать, выгибаясь дугой навстречу таким желанным прикосновениям.
Мне хочется, чтобы мужчина довёл меня до самого края пропасти и бросил в пучину оглушающего удовольствия, и он снова читает мои мысли. Ловкими касаниями высекает стоны моего пламенного наслаждения, торопливо проглатывая их в поцелуе.
Кажется, он что-то говорит. Это звучит как: «Тише, тише!», но я больше не владею собой. Волны экстаза растекаются по моим венам, струятся по всему телу от центра моего мироздания.
Я чувствую лёгкость, уже знакомую и пьянящую, чувствую дрожь, расползающуюся от его пальцев, чувствую головокружение… и давление…
Богдан обхватывает руками мои ягодицы, притягивая к себе. Наверно, мне должно быть страшно, но я цепляюсь пальцами за его плечи и стону в его рот.
Я готова. Я хочу этого. Я не хочу думать, что будет дальше. В это мгновение я полностью вверяюсь ему.
Выгибаю спину, облегчая доступ.
Всхлипываю от короткой вспышки боли, когда он врезается в моё тело.
Задыхаюсь под силой таранящих ударов плоти об плоть.
Он рычит, стонет, кусает мои губы.
То ускоряется, то замедляется, не переставая меня целовать.
Раз за разом растягивает под свой объём, пока не замирает, пульсируя где-то внутри меня. И только тогда прекращает целовать. Смотрит мне в глаза, восстанавливая дыхание.
— Теперь ты моя, — тихо говорит Богдан, покрывая моё лицо поцелуями.
«Его, его, его», — выстукивает моё сердце.
Он смещается, покидая моё тело, хорошенько осматривает причинённый ущерб и хмурится.
— Ступай в душ, Ася. Я приберу беспорядок.
21. Богдан
Сжав в руке чёртову простынь, я тяжёлой поступью приближаюсь к двери в соседнюю комнату нашего люкса, обнаруживаю там Руслана и направляюсь прямо к нему. Держать себя в руках мне удаётся из последних сил, но, подойдя вплотную, даже не пытаюсь сдерживать себя.