Просто быть его единственной женщиной. Неужели ему мало моего тела? Сейчас, когда он сделал меня женщиной и нет больше никаких преград, и я готова научиться всему, чему он захочет меня научить, разве это честно по отношению ко мне?
Я откажу ему. Видит Бог, как только мой муж заявится на порог моей спальни, я укажу ему на дверь. Мы договаривались на других условиях. Если он не может отказаться от всех других женщин, я не желаю видеть его в своей постели!
Конечно, все дни отсутствия Богдана Элеонора не упускает возможности показать себя хозяйкой этого дома. Мне уже хочется треснуть ей хорошенечко по голове, потому как тупость её просто поражает меня. Словно я просила эту свадьбу, это кольцо на палец! Словно я взяла и разрушила её счастливые отношения, ввалившись в них как слон в посудную лавку!
Но предел моего терпения наступает, когда я, полностью собранная на учёбу, торопливо завтракаю, а эта дрянь, проходя мимо, намеренно шмякает на меня чашку горяченного кофе. Мои бёдра ошпаривает кипятком, и я резко вскакиваю из-за стола.
— Прости, Ася, так неловко получилось, — ни капли не сожалея, говорит мне любовница моего мужа, — постараюсь быть осторожней в другой раз.
— Смотри, чтобы другой раз вообще был, — шиплю в ответ.
— И что же ты сделаешь, куколка? — Милое прозвище, прилипшее с лёгкой подачи Богдана, звучит как отборное ругательство. — Муженьку пожалуешься? Ты не забыла, к кому он ходит по ночам?..
— Довольно! — затыкает её властный женский голос.
От неожиданности я весьма невежливо ойкаю и в упор смотрю на мать Богдана. Кажется, я ещё ни разу не слышала её голос. И точно не ожидала, что она заступится за меня! А, нет. Как всегда, ошиблась:
— Вот уж не думала, что доживу до этого времени, когда мой спятивший сын притащит в дом в качестве жены безродную девку, воспитания которой, конечно, не хватает, чтобы удержаться от интриг и склок!
Если я думала, что предел моего терпения наступил, когда Элеонора окатила меня кипятком, то это был не он.
Терпение лопается сейчас. А улыбка злобной сестрицы Богдана лишь подливает масла в огонь.
Я расправляю плечи, задираю нос и, припоминая свой первый день в этом доме, медленно проговариваю:
— Если у вас у всех дружно отказала память, то я посмею себе вам её освежить: я здесь хозяйка, вторая после Богдана Давыдовича. Этим правом наделил меня он сам, и я не позволю ни одной из вас впредь пренебрегать моим статусом в этом доме.
Резко разворачиваюсь и покидаю столовую, игнорируя жжение на месте ожога.
— Вот сука, — протягивает за спиной Элеонора.
— Рот закрой, — рявкает на неё моя свекровь. — Вылететь с излюбленного места захотела?
— Словно у этой крошки хватит силёнок перетянуть одеяло на себя, — в голосе Рашиды Давыдовны слышится желчь. — Кишка тонка. У этого котёнка совсем нет зубов…
— А вы её цепляйте больше, так и отрастит! — отрезает Тамила Богдановна.
Всё правильно говорит мама. С волками жить — по-волчьи выть. Видимо, у меня просто нет другого выхода, кроме как найти способ избавиться от любовниц моего мужа!
Сомневаюсь, что мне позволительно распоряжаться ценными рабочими кадрами Тихонова. Сомневаюсь, что у меня вообще есть какие-либо права в этом доме!
Ну что за дикарские нравы в двадцать первом веке?!
Именно этот вопрос невольно вырывается наружу при очередном посещении бабушки.
— Он обидел тебя, Асенька? — взволнованно спрашивает она.
— Нет-нет, что ты! — торопливо заверяю я. — Просто я запоздало задаюсь разными вопросами. Например, неужели не было другого выхода, кроме как выходить замуж за Богдана? Почему именно это произошло?
— Ох, Ася, не ворошила бы ты это осиное гнездо!
— Бабушка, скоро я останусь один на один в центре этого… улья! Я просто пытаюсь понять, что ждёт меня в будущем. Это нормальное желание. Я выросла, и мне больше недостаточно сказок про таинственного человека, который придёт, чтобы забрать меня, потому что отец якобы ему крепко задолжал.
— А мне больше нечего тебе рассказать! Словно меня посвящали в подробности. В ночь, когда погибли твои родители, Богдан самолично привёз тебя и отдал мне в руки. Он сказал, что придёт время и он заберёт тебя, что ты станешь ему женой. Я была огорошена известием о смерти своей дочери, ты уцелела лишь чудом… Я не вникала в суть его слов. Он занимался и похоронами, и твоими документами.
— То есть, он просто отдал тебе младенца со словами, что собирается взять её в жёны, когда придёт время, а ты просто приняла это как должное?!