Он замолчал, взял меня за руку и повёл дальше. Мимо карнавала в Рио, каналов Венеции, белоснежных пляжей Мальдив, портовых причалов Владивостока.
— У тебя получилось? — спросила я.
— Сама-то как думаешь? — усмехнулся мужчина, останавливаясь. — Я был богатеньким сынком из татарской семьи, чтящей традиции. Воспитанный, образованный, в меру испорченный.
— Почему же ты тогда попал в армию? Не смог поступить? Почему тебя не откупили?
— Ася, Ася, — он покачал головой, — мой отец сослал меня подальше от дома. Я слишком поздно всё понял. Так обычно всегда и бывает. Картинка складывается, когда невозможно переиграть иначе. В конечном итоге, оказывается, что всё было предопределено задолго до того, как ты попадаешь в какую-то ситуацию.
— Я не понимаю, — честно призналась ему.
— Взять, к примеру, тебя. Какой ты видела свою жизнь через пять, семь лет, если бы я не постучал в твою дверь в тот день?
— Я никогда не думала об этом.
— Когда я окончил лицей, я видел себя беззаботным студентом, но вместо высшего образования меня отправили отдавать долг государству. В армии я думал, что вернусь домой и женюсь на своей любимой невесте, но она… — его взгляд на мгновение стекленеет, а лицо превращается в застывшую маску.
— Ты до сих пор любишь её? — выдохнула я, чувствуя, как сердце подскакивает в груди. — Поэтому ты не сможешь полюбить меня?
Богдан окинул меня тяжёлым взглядом. Мне казалось, что сейчас он подтвердит все мои догадки и у меня не останется шансов. Невозможно конкурировать с призраками прошлого, особенно, когда понятия не имеешь, кто твоя соперница.
Я не знаю, что Богдан видел в моих глазах, что читал по выражению моего лица, но постепенно его взгляд начал смягчаться.
— Теперь это уже неважно, куколка. Мы не были вместе. Я женился на другой, как того и хотел мой отец. Этот брак был договорным, решение принималось задолго до моего рождения. Именно поэтому отец отправил меня в армию — чтобы разрушить мою жизнь, чтобы не оставить мне выбора, чтобы я стал тем, кого ты видишь перед собой сейчас.
— Я думаю, что ты нарочно пытаешься казаться хуже, чем ты есть, — рискнула я высказать очередное признание. — Не совсем понимаю твоих мотивов, но…
— Не идеализируй меня, Ася, не надо. В конце этого пути тебя ждёт одно лишь разочарование. Я не хороший человек. Мои мечты так и остались мечтами. Я не сумел сделать лучше даже свою жизнь.
— Ты делаешь лучше мою жизнь, — возразила я скорее из вредности.
Всё, что я слышала о своём муже от бабушки, теперь становилось понятным. Он просто… запутался. Где-то на своём пути сошёл с прямой и теперь блуждает в поисках обратной дороги.
Богдан скупо улыбнулся и погладил мою скулу костяшками пальцев.
— Не обожгись, куколка.
— Так ты не поджигай, — попросила я еле слышно. — Пожалуйста, Богдан, будь со мной нежным.
Встала на цыпочках, забрасывая руки на крепкую мужскую шею и прошептала ещё раз в самые губы:
— Будь со мной нежным, Богдан. Пожалуйста.
Полюби меня.
25. Ася
В воскресенье мы навещаем бабушку, и Богдан просит оставить их на пару минут для приватной беседы. У меня нет оснований не доверять ему, но любопытство зудит и тянет на глупости. Чтобы не вынюхивать под дверью, я решаю дойти до поста медсестёр и расспросить поподробнее о состоянии бабули.
Одна словоохотливая женщина делится со мной всем: про настроение, аппетит и даже новые знакомства бабушки. Со дня на день прилетит лекарство, и я надеюсь, что ей станет легче. Мне хочется, чтобы болезнь отступила хотя бы на короткий срок. Мне кажется несправедливым то, что едва я устроилась в жизни, как моё недавнее настоящее просто перестанет существовать. Я не готова к переменам. Да и кто бы был готов?
Богдан подкрадывается неслышно и пугает меня своим прикосновением.
— Готова?
— Хотела ещё заглянуть к бабушке…
— Не стоит, куколка. Агриппине Юрьевне сделали обезболивающий укол, и она отдыхает. Мы заедем завтра.
— Хорошо, — неуверенно киваю в ответ. — Куда дальше?
— А чего бы ты хотела?
— Кино? — спрашиваю у мужчины, наклоняясь ближе. — Места для поцелуев?
Он усмехается: