У самого берега озера деревья стоят густой чередой. Мы входим в их тень и мрак, и Ася ёжится от прохлады и сырости. Удивительно, что среди болот, но на открытом воздушном пространстве не так холодно, как здесь. Я жалею, что не захватил из домика плед. Для полного счастья нашей едва начавшейся семейной жизни мне как раз таки не хватает, чтобы она слегла с каким-нибудь воспалением лёгких.
Но вот мы выходим на понтон. Перед нами раскидывается бесконечно-синяя водная гладь, замершие сбоку лодки скучают от длительного бездействия, и я всерьёз подумываю размяться с вёслами наперевес как в старые добрые времена.
Но Ася присаживается на лавку и смотрит на воду.
— Ты не взял удочку.
— Рыбачить я буду завтра с утра. Возьмём покрывало, корзинку с едой, термос с чаем, закутаем тебя потеплее и устроим пикник. Я буду ловить рыбу, а ты кушать и дышать свежим воздухом.
— Ну я же сказала, что у меня нет аппетита, зачем ты снова и снова начинаешь про эту свою еду? — вспыхивает Ася.
— Потому что я переживаю за тебя, Ася. Это ненормально. То, что ты делаешь с собой, — осторожно говорю ей. — Ты практически ничего не ешь уже… Дай-ка подумать… Да, точно. Ты практически ничего не ешь уже полтора месяца.
— Если я не хочу, что же мне, насильно в себя пихать?
— Насильно не нужно, — тяжело вздыхаю я. — Кажется, пришло время нам обоим признать, что дальше так продолжаться не может. Тебе нужна помощь специалистов. Я не хочу смотреть, как ты просто исчезаешь с лица земли.
— Ты хочешь показать меня врачу? — Ася поднимается и делает шаг мне навстречу. — Ты это пытаешься сказать?
— Конечно, Ася. Давно пора.
— Я не хочу к врачу.
— Не будь ребёнком. Ты заболеешь, если продолжишь в том же духе. У тебя не будет сил ни на что. Ты уже только и делаешь, что спишь. Ты забросила учёбу. Тебя не интересует ни-че-го! Только лежание под одеялом. Я бы понял, если бы ты рыдала, оплакивала бабушку, выплеснула свою боль, но ты…
Я замолкаю, проглатывая окончание. Она как кукла. Как чёртова кукла. Безвольная, безэмоциональная. Лежит глядя в потолок, и делай с ней, что хочешь. А так я не хочу.
— Разве не такую жену вы желали, Богдан Давыдович? — спрашивает она с неожиданной злостью.
Вероятно, я вконец спятил, коли радуюсь проявлению хотя бы такой эмоции. А её словно прорывает:
— Разве не мечтали, чтобы помалкивала и перечить вам не смела? Разве не предупреждали, что буду наказана в случае непослушания? Разве не грезили, что буду молчаливо потакать всем вашим желаниям и капризам? — она выкрикивает мне эти фразы, с каждым словом приближаясь ближе, пока не подходит вплотную и не начинает колотить мою грудь своими крошечными ладошками. — Разве это не то, в чём вы так сильно нуждаетесь, Богдан Давыдович? Я же, по вашему мнению, просто кукла без права голоса! Вообще без каких-либо прав! Со мной ведь можно делать что угодно, так? Захотел — приласкал, приручил, захотел — бросил без внимания, да? Это тебе нужно, Богдан? Разве ты не этого хотел, когда пришёл в мой дом и забрал, как какую-то вещь? Чего ты сейчас от меня требуешь? Зачем? Что тебе нужно, Богдан?
В молочном шоколаде глаз дрожат слёзы. Ася делает несколько глубоких, частых вдохов, переводя дыхание.
— Что тебе нужно, Богдан? — повторяет она разочарованно, снова ударяет ладонями по моей груди, но я перехватываю её руки, притягивая девушку к себе.
— Мне нужна ты.
— Нет, Богдан, не нужна. Была бы нужна, ты бы не хотел… — начинает она, но с силой закусывает губу. Словно отчаянно не желает продолжать.
— Чего не хотел, Ася? — рычу ей в губы.
Целую несдержанно. Заставляю впустить. Ответить вынуждаю. Мне необходимо её целовать. До боли, до дрожи, до полного опьянения я хочу снова ощутить её вкус. Меня ведёт, как наркомана от свежей дозы. Даже не сразу замечаю, что она не испытывает тех же пылких и страстных эмоций. Просто позволяет мне делать это. Нехотя отстраняюсь, но не отступаю ни на сантиметр, держась за неё, как за оплот своей новой реальности.
— Отпусти, — тихо просит. Жалобно. Еле слышно.
Холод разливается вдоль позвоночника от понимания, что именно она имеет в виду.
— Я никогда тебя не отпущу. Ты моя, Ася. Нравится тебе это или нет, но ты моя жена, и я никогда тебя не отпущу.
— Ты любишь меня? — спрашивает девушка.
Я молчу. Мне нечего ей ответить. Точнее, я не могу дать ей тот ответ, который она хочет услышать. Врать, обманывать не стану. Правды не знаю сам.
— Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребёнка?
— Я не хочу иметь детей, — на автомате выдаю ей, и она морщится.