— Это когда-нибудь закончится, скажи, Богдан?
— Что именно?
— Наши нездоровые отношения! Я не могу, ты понимаешь? Просто не могу быть твоей женой. Ты душишь меня.
— Давай сейчас ты просто успокоишься, ладно? — он озабоченно смотрит на меня через зеркало. — Я серьёзно, Ася. Ты возвращаешься домой. Ко мне. Можешь дуться, обижаться, злиться, всё, что твоей душе будет угодно, только без ущерба для здоровья.
— Словно тебе не всё равно! — с обидой говорю ему. — Боже мой, Богдан, просто признайся, что мы тебе не нужны!
— Лучше помолчи, куколка. Я сейчас совсем не в том настроении, чтобы слушать твои истерики!
— Ты никогда со мной не говоришь! В этом и проблема, Богдан! Ты никогда со мной ни о чём не говоришь! Тебе наплевать на мои чувства, мысли, всю мою жизнь! Да что там, тебе даже на собственного ребёнка наплевать! А знаешь, что? Ты смотришь так, словно это случилось по моей вине, но нет, Богдан. Это сделал ты! И раз уж это произошло, я не дам тебе избавиться от него, понял? Это мой ребёнок, и в этот раз тебе придётся считаться с моим мнением!
Жду от него потоков красноречивости, пафоса и желчи, но он молчит. Мужчине снова удаётся удивить меня. Я смотрю в зеркало на хмуро сведённые брови, на глубокие борозды морщин на лбу, ожидая, когда он взорвётся и ударит в ответ побольнее. Но он просто молчит.
Когда мне надоедает ждать, я поудобнее откидываюсь на сиденье, складываю руки на животе и закрываю глаза. Всё. Выдохлась.
В дороге меня укачивает. Не знаю, сколько я нахожусь в беспамятстве, но будит меня тихий голос Богдана.
— Иезекииль Севастианович, пожалуйста, дело безотлагательное. Подъезжай в клинику. Сам. Нет, лично. Да, спасибо. Мы будем в течение получаса.
Он откидывает телефон на приборную панель и до побеления сжимает руку на руле. Я моментально подаюсь вперёд, касаясь его плеча.
— Ты обещал, Богдан! Ты обещал — никаких врачей! Останови машину, я никуда с тобой не поеду, ни в какую клинику!
— Успокойся, Ася. Ты слишком много нервничаешь. Расслабься, я не собираюсь убивать ни тебя, ни твоего ребёнка.
Моего?! Словно удар под дых эта фраза кажется мне неправильной, ужасно несправедливой. Да как же так можно?!
Слёзы накатывают на глаза, и мир расплывается. Мне обидно. Даже не знаю, сколько раз можно разочароваться в человеке, прежде чем перестанешь чувствовать боль этих разочарований?
Богдан паркуется у знакомого здания, огибает машину, открывает заднюю дверь и подзывает меня в свои объятия. Нужно бы из упрямства отказаться и пойти босиком, да только кому от этого будет проще, правильно? Вот мне и приходится позволить мужу подхватить меня на руки.
— Запахни пальто, — бросает он мне и идёт в сторону неприметного входа.
Мужчина с лёгкостью поднимается по лестнице и опускает меня только на кушетку в кабинете у врача.
— Здравствуйте, здравствуйте, — потирает тот руки. — С чем пожаловали? К чему такая срочность?
Я помалкиваю. Решаю ориентироваться по ситуации и внимательно вслушиваться в разговоры. Я же пойму, если против меня замыслят что-то подлое и гадкое, верно?
— Иезекииль, тут вот в чём дело, — тянет Богдан. Не выдержав, я распахиваю пальто, и старый гинеколог понимает всё без лишних слов.
— Радостная новость. Поздравляю, — говорит он мне, а сам обеспокоенно смотрит на моего супруга. — От меня чего требуется?
— Осмотри её. Мне не нравится её болезненный вид. Всё ли нормально с ней… с плодом? — я вижу, как непросто даётся ему даже такое определение.
Я молча иду за ширму и раздеваюсь.
— Почему раньше не сказал? Эх, Богдан…
— Ну чего теперь посыпать голову пеплом, ты мне скажи только, что всё в порядке, а дальше я разберусь сам.
— Ты должен…
— Дядя Изя, я всё решу. Не переживай, — мне чудится, что голос его смягчается. — Это даже не обсуждается.
Что это? Ответ на вопрос, который я не услышала? Какая-то константа?.. Вдруг там звучало что-то очень важное, а я пропустила мимо ушей по невнимательности?
Но все мысли разлетаются в разные стороны белыми мушками, когда доктор в сопровождении Богдана проходит сюда, за ширму.
Муж подаёт мне руку, помогая забраться на высокое кресло. Тяжело сглатывает, когда я развожу дрожащие ноги, располагая их на держателях. Его взгляд обжигает.