Врач поднимает мою рубашку, чтобы сперва ощупать живот, задавая бесконечное множество вопросов, и Богдан впервые смотрит туда, где скрывается наш малыш. Его нечитаемый взгляд прочёсывает каждый округлый сантиметр. Мужчина скован. Напряжён. От этого напряжения на его лбу выступают бисеринки пота, увлажняя линию роста волос. Кажется, он и не дышит вовсе.
Словно ему не всё равно!
Так легко поверить в его человечность, когда он так внимателен! Но тут же в моей голове вспыхивает мысль: а если он ждёт вовсе не положительных новостей? — и я сжимаюсь от боли. Я не могу передать словами, что чувствую, понимая, что он никогда не сможет полюбить своего ребёнка. Богдан слеп, глух и закрыт для эмоций. Глупо надеяться, что мне под силу это изменить!
— В целом, всё в порядке. — говорит доктор, и я отпускаю напряжения. Не хочу делать вид, что меня не беспокоил этот момент. Меня удивляет, что и Богдан, кажется, немного расслабляется. — Беременность соответствует сроку по дате последней менструации. Более детально нам покажет УЗИ, навскидку никаких проблем нет.
— Иезекииль, давай без предположений. Возьми сразу все необходимые анализы и просто скажи, что никаких чёртовых проблем нет и не предвидится! — вспыхивает Богдан.
— Сейчас мазок возьму, и сделаем УЗИ. Потом вызову лаборанта, кровь, мочу на анализы сдать придётся. И будем ждать до завтра результаты. Я уверен, всё хорошо.
По окончании осмотра Богдан так же, как и до этого, помогает мне спуститься с кресла. Теперь я занимаю место на другой кушетке, и муж становится за спиной пожилого акушера, который льёт на живот холодный гель и приставляет датчик. Внимательно всматривается в экран, делая замеры. Чуть хмурится, нервируя меня.
— Всё в порядке, доктор? — хрипло спрашиваю, не выдержав, и Богдан, бросив на меня быстрый взгляд, подходит ближе.
— Что там?
— Толщина плаценты мне не нравится. Истончается раньше нужного срока по нормам.
— Чем это опасно? — спрашиваю у него.
— Вплоть до преждевременных родов. Но я не думаю, что возникнут проблемы. Посмотрим в динамике, возможно, это просто особенность организма. Пока лучше соблюдать половой покой и максимально спокойный режим, хорошее питание, отсутствие стрессов.
Поднимаю взгляд на мужа. Тот всматривается в небольшой экранчик, но перехватывает мой взгляд.
— Покажи ей, — просит тихо врача. Старик усмехается себе под нос и поворачивает экран в мою сторону.
— Видно? — спрашивает участливо Богдан.
Я лишь коротко киваю. Слёзы наполняют глаза. Вот она — моя бусинка. Копошится. Шевелит ручками и ножками. Я внимательно осматриваю кроху, покуда это возможно.
Доктор обводит курсором глазки, носик, крошечные ушки, каждый пальчик, а я, затаив дыхание, с жадностью губки впитываю это мгновение. Я чувствую на себе взгляд Богдана, но не хочу снова разочаровываться, поэтому не решаюсь посмотреть в его сторону. Удерживаю взгляд на небольшом экране, запоминаю всё, что говорит мне гинеколог.
— Пол знать хотите? — спрашивает он.
Я не успеваю ничего ответить, опережает Богдан:
— Конечно.
— У вас тут однозначно мальчик. Хороший, крепенький пацан.
Мельком смотрю на мужа, отмечая его нездоровую бледность и горящий взгляд, и перевожу глаза обратно к мониторчику.
— Сейчас подключим звук, я послушаю частоту сердцебиения, — предупреждает врач, и маленькое помещение наполняется громким стуком.
Я закрываю глаза, прислушиваясь к дивным звукам волшебства, что происходит внутри меня.
— Это нормально, что сердце бьётся так часто? — спрашивает Богдан.
— Абсолютно нормально, — отвечает ему врач. — Не о чем переживать, Богдан. С ребёнком всё в порядке. Нормальная здоровая беременность.
— Рад слышать, — сухо бросает Богдан.
А тон-то какой! Я прямо так и чувствую его радость! Счастливый будущий отец, не иначе.
— Одевайтесь, Ася. Сейчас подойдёт медсестра для сбора анализов.
Врач уходит, а Богдан, напротив, приближается. Протягивает салфетку, но неожиданно сам опускается на корточки и помогает мне убрать излишки геля.
Его лицо так близко ко мне, что я вижу, как трепещут его ресницы, отбрасывая смазанные тени по скулам. Мужчина аккуратно протирает салфеткой живот, не касаясь пальцами голой кожи. Словно брезгует. Я поджимаю губы и останавливаю рукой его руку.
— Достаточно, Богдан. Спасибо.
Он отстраняется, резко поднимаясь, безразличным взглядом смотрит, как я поправляю рубашку и натягиваю трусики, надеваю штаны. Стоит рядом, пока медсестра берёт кровь из вены и из пальца. Идёт неслышной тенью за мной в туалет и дожидается за дверью. Одним словом, ведёт себя так, будто не доверяет, думает, что я снова сбегу. А я сбегу?