Глупо было отнекиваться, но эта — чужая женщина — мне понравилась. Все-таки Ольгой Петровной хотелось любоваться, как картиной в галерее, зная, что руками трогать нельзя.
Она мило улыбалась, а я, потупив взор, будто нашкодивший пацан, все же извинился за поведение с утра. Ужасно себя, конечно, повел, потом весь день корил себя за это, выедая собственный мозг ложкой.
Я сам не заметил, как мы все втроем оказались на улице. Тимка прыгал по лужам, разбрызгивая осеннюю жижу, я поначалу хмурился, прикидывая, что снова до полуночи буду стирать, а потом махнул рукой. Тем более, беседовать с Ольгой было куда приятнее, чем думать о домашних делах.
Она так звонко смеялась над моими идиотскими шутками, услышанными еще впору работы в горах. Я сам на мгновение будто забыл, что не там сейчас свободно скольжу на доске по снежной глади, а здесь — ковыляю еле-еле.
— Артем, — мягко произнесла Ольга мое имя, — а расскажите о себе!
Эта просьба прозвучала неожиданно. Я даже смутился на миг, вот ведь, чертовка, удивила. Интересно, зачем ей это?! Анкету я уж заполнял в саду, вряд ли какой-либо из пунктов мог вызвать любопытство у кого-то.
Мне вообще казалось, что я банальный, серый и нудный. Девушки любят мужиков на крутых тачках, с дорогими часами и огромными букетами, будто милый только что ограбил цветочный магазин, ну или купил его со всеми потрохами. Мы находились с такими парнями в разных весовых категориях, поэтому я не высовывался, да и не пытался даже с кем-то знакомиться, адекватно оценивая свои шансы. Вот так в тридцать четыре я стал практически аскетом.
— Ольга Петровна, — кашлянул, чувствуя, как мелкий противный дождик начинает моросить. Хотелось ускориться, но одновременно я понимал, что тогда нам придется вскоре расстаться, а так хотелось побыть рядом с ней подольше, погреться возле нее, подпитываясь неким светом. — Я угрюмый зануда. Занимаюсь тем, что воспитываю сына… Хотя, кажется, это он меня все же. Звезд с неба не хватаю, живу скромно в однушке на соседней улице. Раньше работал инструктором, учил старых и малых стоять на доске и ловить ветер, мчась с заснеженных вершин.
Ольга резко прекратила улыбаться, мне даже показалось, что она вздрогнула. Стала сразу какой-то далекой, будто только тело здесь, а ее душа унеслась куда-то. Тень скользнула по женскому лицу. Мрачная, серая. Я остановился, внимательно посмотрев на нее, а девушка, словно смутившись, поправила прядь светлых волос и засеменила вперед.
— Тимофей, — окликнула она моего сына, — не торопись, впереди дорога.
Сорванец перестал прыгать по грязи, обернулся, поправляя шапку, а потом кивнул. Эх, я бы с удовольствием сейчас так же гонялся по лужам, радуясь осенним каплям, но вместо этого проклинал костыли и моросящий дождь.
Оля открыла зонт, и придвинулась ближе ко мне, не торопясь нарушать молчание. Мужчине, наверное, не стоило быть таким болтуном, но я ничего не мог с собой поделать. Первым снова заговорил. Слова потоком лились из меня, а я не мог сказать себе «стоп» и замолчать. И чем больше я распалялся, тем отчетливее понимал, что пора прощаться. Ольга замедлила шаг, как-то мельком взглянула на окна второго этажа, где горел свет. И мне показалось на секунду, что она боролась сама с собой. Взгляд стал не просто грустным, он стал испуганным, как у затравленного зверька.
— Вам уже пора. Родные, наверное, заждались, — выпалил я, едва не сгорая от желания схватить ее за руку.
Это было подобно наваждению, хотелось творить безумства, но, к счастью, мозг еще способен был соображать. Штора колыхнулась, и в окне показался мужчина, Ольга это тоже заметила, потому что вся буквально сжалась в комок. Втянула голову в плечи, нервно поправив пояс пальто и, выдавив из себя улыбку, попрощалась. Ох, если бы я знал, что будет после. Ни за что бы не отпустил эту хрупкую блондинку никуда. Черт бы побрал эти гребаные обстоятельства.
Глава 3. Ольга
Каждый шаг по лестнице эхом отражался от обшарпанных стен подъезда. Звук разлетался в тишине по этажам зловещим рокотом. По спине прокатились капельки пота, а я зло усмехнулась. Ничего еще не произошло, а сердце замирало подобно птахе. Оно предчувствовало, боялось.
Олег был дома, да и где ему еще быть в этот час. Хотя, наверное, я бы предпочла одиночество комнат, тишину и полную свободу. Я видела его недовольное выражение лица, там, в окне, взгляд, который был наполнен злобой и ненавистью. Только вот я совершенно не понимала, почему в своих неудачах он винил меня?!
Наверху щелкнул замок, и я замерла на ступеньке, прижалась спиной к грязной стене, стараясь выровнять дыхание.
— Ты еще долго будешь плестись? — сухо произнес он, сплевывая между зубов.
— Я устала, Олег, — смиренно ответила, надеясь, что мужу не придет в голову хотя бы сегодня устраивать скандал.
Ведь он прекрасно знал, что последние несколько дней мне приходилось работать в две смены. К вечеру я еле волочила ноги и мечтала лишь о том, чтобы растянуться на постели. Только вот что-то подсказывало, что сегодня, видимо, моей мечте сбыться не суждено.
Стоять больше не было смысла, ну хотя бы из-за того, чтобы не злить Андреева дальше. Я прекрасно знала, что муж представляет собой в гневе и старалась не провоцировать его лишний раз.
— Видел я в окно, как ты устала, — усмехнулся он, стоя в дверном проеме.
Я только покачала головой, понимая, что спорить бесполезно. Он все равно вывернет все по-своему, а потом я еще и окажусь крайней.
— Что ты видел? — как можно равнодушнее поинтересовалась в ответ, отправляя пальто на вешалку.
— Кто он? — хватая за плечо, развернул Андреев меня к себе лицом.
Я смотрела на мужа и мечтала лишь об одном, чтобы сегодня все закончилось как можно быстрее. С каждым разом я все острее ощущала, как теряю себя, как рассыпаюсь по крупицам, а собирая вновь, отмечала, что любви, как таковой, оставалось все меньше и меньше. Она растворялась в каждодневных упреках, нежелании слышать и слушать. Я пыталась докричаться до Олега, но он не желал замечать, как мне больно и тяжело. В какой-то момент муж возомнил себя судьей, отрицающим презумпцию невиновности.
Я нахмурила лоб, делая вид, что не очень понимаю, о ком идет речь. Говоря откровенно, я, пожалуй, правда, не до конца соображала. Потому что Андреев при желании и дурном настроении мог прицепиться ко всему.
— Что это за мужик одноногий? Я тебя спрашиваю, Оля! — взревел Олег, тряхнув меня за плечи.
Его пальцы сжимались, глаза наполнялись кровью, а по моей спине уже не бежали мурашки от ужаса, как в первые разы. Наверное, оставаясь один на один с опасностью, я безропотно принимала тычки, потому что не могла дать сдачи, не могла за себя постоять. Самым элементарным было — уйти, просто убежать прочь, схватив самое необходимое. Но мне некуда было идти, у меня никого не было. Отговорки трусливого человека? Возможно! Но я искренне верила, наивно полагала, что все закончится вскоре, надо только чуть потерпеть. И я терпела, терпела в эту ночь, как и во все остальные. Кусала губы, сдерживая слезы, но не проронила ни звука. Лишь после плакала тихо, уткнувшись носом в подушку. Скулила, пока Олег гремел посудой на кухне, заваривая себе крепкий чай.
Холодными пальцами натягивая одеяло до подбородка, я мечтала, что однажды наберусь сил и уйду, точнее, просто не вернусь с работы.
— Хватит ныть, — приоткрыв дверь спальни, бросил ядовито Олег. — Что ты как маленькая девочка сопли развезла?! Я тебя предупреждал, кажется.
— Это просто отец моего воспитанника, — тихо ответила я, уставившись в темный потолок.
— Да насрать мне, кто он. Увижу рядом с тобой, вторую ногу выдерну. Поняла? Ты — моя жена, — резко двинувшись вперед, склонился Андреев надо мной.
Отблеск уличного фонаря был слишком тусклым, поэтому, к счастью, Олег не мог видеть моего перекошенного лица. Он верил, что способен на многое, а сам по факту, кроме как запугивать собственную супругу, ни на что больше, видимо, не годился.