Мужчины переглянулись.
- Ладно, Джон, - лениво протянул офицер. - Пойду закрою ее в карцере. Пусть подумает над своим поведением. Готов спорить, через пару дней она станет хорошей девочкой.
ГЛАВА 6
Мосластая охранница отперла дверь и подпихнула Дженни сзади.
- Давай, красотка, вот твой императорский люкс на сегодня, - она хохотнула над своей немудреной шуткой.
Заглянув внутрь, девушка отшатнулась. Крохотное помещение с затхлым, воняющим нужником воздухом. Из мебели - только рассохшийся табурет. Закрытое решеткой окно под потолком, размером с ладонь почти не давало света, а влага на стенах неприятно напоминала слизь.
- Я не хочу!
- Куда ты денешься? Нечего было бузить, - женщина силой втолкнула Дженни внутрь и захлопнул дверь. Девушка немедленно замолотила по обитому железом дереву кулаками и ногами.
- Откройте! Вы не имеете права! Я ничего не сделала.
- Начальству виднее, - отозвался глумливый голос с той стороны, и послышались удаляющиеся шаги
Девушка обмякла, навалившись на дверь. Отчаяние, которому она последние сутки яростно сопротивлялась, снова заговорило, вливая в душу яд самых черных и безнадежных мыслей, лишая сил к сопротивлению.
А где-то внутри на одной тоскливой жалобной ноте звучал волчий вой. Впервые в жизни Дженни услышала свою волчицу так отчетливо. Зверь рычал и скулил, требуя свободы. Волчице не нравилось тесное, слишком маленькое помещение, похожее на склеп. Не нравилась запертая дверь, ощущение несвободы. Вырваться, разметать, разор-р-рвать!
- Заткнись! - осадила ее Дженни. - Не смей!
Та затихла, притаилась тенью где-то в глубинах души. Неприрученная, чужая, непокорная до конца даже своей человеческой половине.
Дженни прижалась горящим лбом к железному листу. Страх волчицы успокоил, помог собраться с силами, вынырнуть из омута беспросветного отчаяния.
Да, у нее больше нет семьи, денег, свободы. А что есть?
Достоинство. Гордость. Самоуважение. И много-много фамильного упрямства.
Не так уж и мало, если подумать.
- Все будет хорошо, - хрипло прошептала девушка, цепляясь за эти слова, как за последнюю соломинку. - Ты сильная, Дженни, ты справишься. Ты что-нибудь придумаешь.
Придумает. Обязательно придумает. Завтра.
Она опустилась на табурет и уставилась перед собой глазами, полными непролитых слез. Хотелось разрыдаться, по-детски выплакать отчаяние, страх перед будущим, горькую обиду на несправедливость мира. Но незримая плотина в душе не давала пролиться слезам.
Так Дженни и сидела молча, съежившись. Пока не уснула.
***
Проснулась она от лязга засова. Вскинула голову и застонала от боли. Все мышцы затекли и теперь отчаянно болели, а в голове ощущалась неприятная тяжесть, будто с похмелья.
Дверь распахнулась, на пороге стояла охранница. Не вчерашняя - новая. Пухлая, розовощекая и низкорослая. В руках женщины был поднос с железной миской и кружкой.
- Обед, - жизнерадостно объявила она.
В миске оказалась серая каша - несоленая и отчего-то воняющая рыбой, а в кружке жидкий чай.
- Долго меня будут здесь держать? - мрачно спросила девушка, ковыряя ложкой неаппетитное месиво.
Охранница развела руками.
- Это уж как начальство решит. Обычно-то за драки на пару дней сажают, не больше, если не покалечила никого.
- Я не дралась!
Та только плечами пожала.
- Значит, на охранника напала. Просто так в карцер никого не запирают.
Слова охранницы сработали как волшебный переключатель. Помогли отвлечься от бестолковой жалости к себе, подсказали как нужно действовать. Следующие несколько часов Дженни отчаянно вспоминала все, что знала о пеницитарной системе Империи. Вспомнить удалось до обидного мало. Главное правило, которое зазубрил любой подданный его демонического величества: в случае проблем с законом следует вызывать адвоката. Если денег на личного адвоката нет, государство даст муниципального.
Но кое-какие обрывки знаний у Дженни все же были, не зря она одно время любила читать детективы.