— Я остановлюсь где-нибудь в другом месте.
— Синьора, — крикнул ей вслед мужчина, — вам не найти свободного номера в округе ни за какие деньги, потому что на следующие выходные у нас запланирован семейный фестиваль.
Трэвис попытался понять, о чем идет речь. У него перехватило дыхание от неожиданности. Семейный фестиваль? Праздник свадеб? Вся эта затея с поездкой в Италию обернулась для него какой-то неудачной шуткой.
Сначала он не мог сдержать своих плотских порывов. Затем она отказалась с ним спать. А теперь их окружат счастливые пары, и повсюду будут разноситься заверения в вечной любви. Наверное, на небесах сейчас здорово смеются, глядя на простодушного Трэвиса.
Лили сделала над собой усилие, заставив себя вспомнить о хороших манерах. Она обернулась и спокойно произнесла:
— Простите, а что означает — семейный фестиваль?
Мужчина улыбнулся, но Трэвис успел заметить, как блеснули его глаза.
— На вашем языке, синьора, это прозвучит как фестиваль свадеб.
Лили стало плохо.
— Фестиваль свадеб?
Она посмотрела на Трэвиса, но тот лишь пожал плечами в ответ. Оглянувшись на мужчину за стойкой, который встретил ее взгляд невинной улыбкой, она повторила:
— Фестиваль свадеб… Вы, наверное, надо мной смеетесь?
— Нет, синьора. Фестиваль свадеб проводится раз в двадцать пять лет. Это самое красивое зрелище, какое только можно себе представить.
Он приложил руку к сердцу.
— Любовь царит на празднике, и никто не в силах устоять перед чарами этого чувства.
Трэвис нервно поерзал на месте. Будущее виделось ему не в самых радужных красках. Лили ограничилась лишь тем, что искоса посмотрела на Трэвиса и недовольно фыркнула.
— Уж я-то смогу противостоять этому чувству, — тихо пробормотала она.
— Мы готовились к этому празднику много месяцев, и вот наконец он состоится.
Трэвис нарушил молчание:
— Похоже, нам придется поселиться в одном номере.
Он не скрывал того, что счастлив и празднует победу. Лили сгребла ключи с конторки и развернулась в сторону Трэвиса.
— Прекрасно, но если ты думаешь, что это что-то изменит в характере установившихся между нами отношений, то ты глубоко заблуждаешься.
Она ткнула пальцем ему в грудь и повторила:
— Очень глубоко заблуждаешься.
Она направилась по гранитным ступеням в сторону их номера. Трэвис улыбнулся.
— Женщины всегда капризничают после долгих перелетов. Пришлите нам в номер бутылку лучшего шампанского.
Мужчина посмотрел на него с завистью, но уже через мгновение перед Трэвисом стоял профессионал с фирменной улыбкой на лице.
— Синьор, ваш номер 305. Правый корпус, верхний этаж. Я сейчас же распоряжусь относительно шампанского.
Лили не могла скрыть своего возмущения, пока шла к номеру. Прощай, душ. Прощай, спокойный сон. Прощай, великий план пережить поездку с малыми потерями. Она не сможет упустить Трэвиса из виду даже на минуту. Она не сможет даже спрятаться в своей комнате, потому что ее у нее просто нет.
Этот чертов Трэвис не заказал номера на ее имя. Она очень сильно сомневалась, что он сделал это неумышленно. Вряд ли он так небрежно отнесся бы к этому вопросу, если бы речь шла о декораторе-гее средних лет. Она представила, как за Трэвисом гоняется с недвусмысленными намерениями какой-нибудь мужчина, и ее настроение заметно улучшилось.
Но улыбка быстро исчезла с ее лица, когда она вспомнила, что ей предстоит провести пять дней в одном номере, снабженном «кроватью для влюбленных», с Трэвисом.
Трэвис был одним из самых возбуждающих мужчин, которых она только знала, но вместе с тем он умел пробуждать и негативные эмоции. Когда старый ключ застрял в деревянной двери, Лили выругалась:
— Дурацкий ключ.
Но когда она все же смогла открыть дверь, то замерла в изумлении на пороге номера.
Она и Трэвис будут жить вместе в самом романтическом номере, какой только можно себе представить, не говоря уже о размере апартаментов. Номер люкс был в два раза больше съемной квартиры, в которой жила Лили. Она очутилась в огромной гостиной, а вдали виднелась дверь в ванную комнату и спальню. Белый мрамор сиял в лучах полуденного солнца, которые свободно проникали в окна высотой от потолка до пола. Кушетки были покрыты красивой тканью, мягкой, в приглушенных сине-зеленых тонах. Ткань была такой пушистой, что Лили захотелось сбросить с себя всю одежду и насладиться прикосновением к необычному материалу. С балкона открывался вид на холмы, от которого захватывало дух.
Забыв все свои претензии, она двинулась вперед, как во сне. Пейзаж был прекраснее, чем она могла себе представить.