Он закрыл глаза и отдался ее ласкам. Ее рука потянулась вниз, к его джинсам. Другой рукой она сжимала его ягодицы. Трэвис не мог понять, как он мог быть слеп к прелестям Лили. Он ведь был с ней в одной комнате сотни раз, так почему никогда не замечал, как отзывается его тело?
— Давай-ка тебя разденем, — сказала она, расстегивая джинсы.
Кровь прилила к его пенису, а Лили с изумительной скоростью освобождала его от одежды. Он схватил ее руку, а она вытащила целую груду шелковых галстуков из его открытого чемодана. Она опьянела от собственной смелости. Увлекая его за собой, она сказала:
— Пойдем в спальню. Я увидела шелк, и мне кое-что пришло в голову. Я умираю от желания попробовать это. Кто-нибудь хочет помочь?
Трэвис указал на свой пенис.
— Я думаю, что он с удовольствием поможет тебе во всех твоих начинаниях.
Лили пыталась сохранить спокойствие. Однако ее лицо невольно озарила улыбка.
— О, ты прав. Я вижу, что он, как мне кажется, только и мечтает, чтобы о нем не забыли.
Она толкнула Трэвиса на кровать. Он схватил руку Лили и запечатлел на ее ладони горячий поцелуй.
— Я надеюсь, ты проявишь понимание к новичку.
Лили пробормотала:
— Что-то мне подсказывает, что ты лукавишь.
Она начала целовать его, и все сомнения вылетели у него из головы.
Когда дело доходило до постели, Трэвис всегда был агрессором. Он проявлял инициативу с готовностью искусного любовника: тогда, в его квартире, когда она мастурбировала, а он за ней наблюдал, потом в бассейне, когда он убедил ее заняться сексом с риском быть обнаруженными, и, наконец, в ванной, когда она удовлетворила себя, находясь от него на расстоянии вытянутой руки. Однако теперь она была намерена поменяться ролями. Она привязывала его к кровати. Ей пришла в голову блестящая идея, и она хотела поскорее воплотить ее в жизнь.
Лили сказала:
— Я безумно люблю смотреть в твои глаза, когда ты входишь в меня.
Эти слова так завели Трэвиса, что он на миг потерял способность видеть и слышать.
Она продолжила:
— Но теперь я предлагаю заняться кое-чем еще, и я верю, что это откроет для нас новые горизонты.
Она шепнула:
— Ты станешь моим рабом.
Услышав это слово, он едва не подскочил на месте. Откуда она могла знать о том, что он мечтал о воплощении этой фантазии всю свою жизнь?
Она подхватила галстук в красно-голубую полоску.
— Мой слепой раб, — сказала она, мягко, но властно завязывая повязку на его глазах.
Пока его руки были свободны — а у него было ощущение, что это не продлится долго, — он обнял выпуклости ее грудей, натягивая ткань платья. Она застонала, когда он потянулся к ложбинке между ними. Он потерся небритой щекой о ее набухшие соски, стягивая ткань и обнажая тело.
Лили позволила ему насладиться, но потом отвела его руки.
— Трэвис, с этой минуты ты мой раб и будешь делать только то, что я хочу, и тогда, когда я захочу.
Она коснулась его губ сначала своей грудью, а потом животом, и ему мучительно хотелось поцеловать ее соски, но она лишь дразнила его, не позволяя ничего более существенного. Он был настолько охвачен волной желания, что даже не заметил, как она привязала его кисти галстуками к железным прутьям в изголовье. Проверив прочность узлов, она принялась целовать Трэвиса, сначала внутреннюю поверхность ладони, потом предплечья, а потом и плеча.
Трэвис не мог поверить, что осуществляются его самые смелые фантазии.
— Лили, ты меня убиваешь.
Она хотела рассмеяться в ответ. Он был столь искренен, столь нетерпелив.
— Я этого и добиваюсь, — сказала она, принимаясь за его левую руку.
Трэвис весь изогнулся в ответ на ее изысканные ласки. Когда через несколько секунд она спустилась к его члену, он начал стонать от невыносимого наслаждения.
Он умолял ее не останавливаться.
— Оближи его, Лили, — хрипло произнес он.
Она сразу остановила его:
— Ты хочешь, чтобы я заткнула тебе рот кляпом?
Трэвис покачал головой и поймал внутри новое чувство. Ему все больше нравилась эта игра.
— Нет, Лили. Я буду хорошо вести себя. Клянусь.
Он убрал улыбку с лица.
— Хм, — проронила Лили, проведя острым ноготком по внутренней поверхности его бедра и останавливаясь у самых яичек.
— Не знаю, могу ли тебе верить, — сказала она, и ее прикосновения мучили его так, словно он был охвачен огнем. — Кто твоя госпожа? — жестко спросила она.
— Ты, — ответил Трэвис, с удивлением наблюдая, как его член все больше напрягался.